Путешествия и приключения капитана Гаттераса - Жюль Верн Страница 28

Бухта оказалась свободной от льдов, которых частенько заносят сюда восточные ветры. Красивая и величавая волнообразная цепь отвесных гор была окутана снегом. Дом и маяк, построенные Джеймсом Россом, оставались целыми, но запасы продовольствия, по-видимому, были расхищены песцами и медведями, свежие следы которых отпечатались кругом на снегу. Однако и человек приложил руку к этому расхищению: на берегу залива еще виднелись остатки эскимосских хижин.

Еле заметные земляные насыпи обозначали места могил, в которых покоились останки шести матросов с кораблей «Энтерпрайз» и «Инвестигейтор». Звери и люди пощадили их.

Доктор не без волнения ступил ногой на почву полярного материка. Трудно представить себе, какие чувства охватывают человека при виде остатков жилищ, палаток, хижин, складов, которые природа так чудесно сохраняет в странах вечной мерзлоты.

– Вот, – сказал доктор своим товарищам, – то место, которое Джеймс Росс назвал Станом убежища. Если бы экспедиции Франклина удалось добраться сюда, она была бы спасена. Вот оставленная им машина, вот печь, установленная им на фундаменте, возле нее в тысяча восемьсот пятьдесят первом грелся экипаж «Принца Альберта». Все сохранилось, как было, можно подумать, будто капитан Кеннеди только вчера оставил этот гостеприимный уголок. Вот шлюпка, в течение нескольких дней служившая убежищем ему и его матросам. Покинув свой корабль, Кеннеди был в полном смысле слова спасен лейтенантом Белло, который отправился на его поиски, несмотря на октябрьскую стужу.

– Я знал этого храброго и достойного офицера, – кивнул Джонсон.

В то время как диктор с пылом археолога разыскивал остатки былых зимовок, Гаттерас собирал продовольствие и топливо, которое в небольшом количестве было обнаружено в складах. На следующий день все собранное перевезли на бриг. Доктор делал небольшие экскурсии, не слишком удаляясь от корабля, и зарисовывал наиболее интересные виды. Мало-помалу теплело, снега начали таять. Клоубонни успел составить довольно полную коллекцию полярных птиц: чаек, альбатросов, нырков и гаг, похожих на домашних уток, – у них была белая грудь и спинка, сизое брюшко и сизая же головка, остальное оперение белоснежное с зелеными пятнами. У многих на животе уже был выщипан тот красивый пух, которым самка и самец выстилают свое гнездо. Доктор заметил также больших тюленей, выходивших на лед подышать воздухом, но ему не удалось застрелить ни одного из них.

Во время своих экскурсий Клоубонни нашел камень, на котором было вырезано: (E I) 1849.

Это были свидетельства о проходе кораблей «Энтерпрайз» и «Инвестигейтор». Доктор дошел даже до мыса Кларенса, до того самого места, где Джон и Джеймс Росс в 1833 году с таким нетерпением ожидали передвижения льдов. Земля была усеяна костями и черепами животных, можно было различить следы жилищ эскимосов.

Доктор хотел было поставить в порту Леопольда небольшой тур и спрятать под ним документ, где сообщалось бы о проходе «Вперед» и о цели экспедиции. Но Гаттерас решительно этому воспротивился, не желая оставлять за собой следов, которыми мог бы использовать какой-нибудь его соперник. Несмотря на основательность своих доводов, доктор вынужден был уступить капитану. Шандон тоже укорял Гаттераса за упрямство – в случае катастрофы ни один корабль не сможет прийти на помощь бригу «Вперед».

Итак, Гаттерас не согласился с доводами доктора. Закончив погрузку запасов в понедельник вечером, он решил снова попытаться подняться к северу и проложить путь сквозь ледяной затор, но после нескольких рискованных попыток был вынужден войти в пролив Регента. Капитан категорически не желал оставаться в порту Леопольда: да, сейчас он был свободен от льдов, но завтра мог закрыться из-за неожиданного передвижения ледяных полей. Это нередко случается в полярных морях, и именно такого поворота событий должны особенно остерегаться мореплаватели.

Гаттерас никому не высказывал своих опасений, хотя они терзали его сердце. Он хотел продвинуться на север, а между тем должен был отступать к югу. Куда же он придет? Неужели он вернется назад, в порт Виктории в заливе Бутия, где сэр Джон Росс зимовал в 1833 году? Но будет ли пролив Белло свободен от льдов в это время года и можно ли будет, обогнув остров Сомерсет, вновь подняться на север, теперь проливом Пила? Что, если бриг на несколько лет затрет льдами, подобно судьбе его предшественников, и он истратит понапрасну и силы, и запасы продовольствия?

Тревожные мысли роились у него в голове. Однако необходимо было принять какое-то решение, и, сменив направление, Гаттерас повернул на юг.

Пролив Принца Регента почти на всем протяжении от порта Леопольда до залива Аделаиды сохраняет одинаковую ширину. «Вперед» быстро продвигался среди льдов, более счастливый, чем его предшественники, большинство которых, за исключением брига «Фокс», потратили месяц с лишним, чтобы спуститься по проливу, в более благоприятное время года. Не имея в своем распоряжении пара, эти корабли подчинялись прихотям непостоянного и нередко встречного ветра.

Большинство матросов радовались повороту на юг – им было не по душе намерение капитана добраться до полюса, их пугали честолюбивые замыслы Гаттераса, его всем известная отвага не обещала ничего хорошего. Капитан пользовался малейшим случаем, чтобы продвинуться вперед, чего бы это ему ни стоило. Идти вперед в полярных морях – дело хорошее, но при этом необходимо удерживать завоеванные позиции, а между тем их так легко потерять.

«Вперед» шел на всех парах: черный дым из его трубы, спиралями обвивался вокруг сверкающих вершин айсбергов, погода была непостоянной: резкая стужа то и дело сменялась морозной мглой. Благодаря своей незначительной осадке бриг мог идти у самого берега: Гаттерас не хотел пропустить входа в пролив Белло, ведь из залива Бутия на юг ведет только один проход, недостаточно исследованный судами «Фьюри» и «Гекла». Если бы пролив Белло остался незамеченным или оказался бы закрыт льдами, из этого залива невозможно было бы выбраться.

Вечером «Вперед» находился в виду залива Эльвина, который распознали по высоким отвесным утесам, во вторник утром показался залив Бутия, где «Принц Альберт» 10 сентября 1851 года встал на якорь для продолжительной зимовки. Доктор с напряженным вниманием наблюдал берега в подзорную трубу. Отсюда отправлялись в различные стороны все экспедиции, определившие географические очертания острова Сомерсета. Погода стояла ясная, так что можно было разглядеть глубокие лощины, которые со всех сторон врезались в залив.

По-видимому, только доктор и Джонсон интересовались этими пустынными странами. Гаттерас, часами сидевший над картой, говорил мало и становился тем молчаливее, чем южнее продвигался бриг. Часто он поднимался на ют и, скрестив на груди руки, часами рассматривал горизонт. Если он отдавал приказания, то они были кратки и резки. Шандон сохранял ледяное молчание и, мало-помалу замыкаясь в себе, обращался к Гаттерасу только по делу. Джемс Уолл, всецело преданный Шандону, подражал ему в своем поведении. Остальные выжидали дальнейших событий, готовые использовать их в своих интересах. На бриге не существовало уже ни единства мыслей, ни общности идей, столь необходимых для свершения великих дел, и Гаттерасу это было хорошо известно.