Полет дракона - Владимир Ковтун Страница 27

Спустя некоторое время оба друга сидели за низким столом в маленькой комнатке, и внимательно слушали немолодого человека с живыми, умными глазами. Сыма Цянь – официальный историограф императорского двора, рассуждал о временах правления Цинь Ши хуанди.

-…и, надо сказать, моря пролитой крови не пропали даром – страна объединилась и окрепла. Широкие дороги соединили провинции и столицу. Мы начали говорить и писать на одном языке…

При этих словах великого историка, Ли не мог не уловить прозвучавшей в них горечи. И он хорошо знал причину ее появления. Выжигая государственную скверну и инакомыслие каленым железом, кровавый император принял к действию указ, предложенный его министром Ли Сы. Согласно этому указу сожжению были преданы тысячи конфуцианских книг и рукописей. За ними в огонь последовали сотни ученых, осмелившихся нарушить указ и попытавшихся спасти книги от уничтожения. Погибли философские рукописи «ста школ» ^{46}, стихи, поэмы, умы, составляющие гордость государства.

- Да, мои юные друзья. – Прочитал летописец понимание в глазах Ли. - Было и плохое. Погибли древние знания…. Но, кое-что удалось спасти. Ваш отец, господин Ли, просил меня передать Вам для ознакомления несколько древних рукописей из нашей библиотеки. Речь в них идет о путешествиях в восточные моря. Я думаю, этот выбор определили война в Чаосяни и необходимость укрепления наших восточных границ.

А господин Главный советник ничего не говорил о нашем участии в этой войне? – Не замедлил спросить нетерпеливый Фэй.

Мне кажется, об этом стоит спросить самого Главного советника. – Неуловимо улыбнувшись, ответил Сыма Цянь. – А еще лучше – обратиться к Сыну Неба. Он один определяет места, в которых нам надлежит пребывать. Что же касается рукописей – они здесь, со мной.

Наклонившись, он достал из небольшого ларца свернутые в тубы, зачехленные рукописи и протянул их друзьям.

Ли бережно взял в руки древние раритеты.

Изучите их внимательно. Времени у вас будет предостаточно.

«Он что-то знает, но не говорит» – Догадался Фэй, но вторично вмешиваться в разговор не стал.

Друзья откланялись.

Историк проводил молодых людей до двери, и вернулся к столу.

Масляный светильник потрескивал, слабо освещая комнату.

Фэй был прав: Сыма Цянь знал намного больше того, что позволил себе рассказать. Хорошо понимая, какая смертельная опасность угрожает юношам, он задумался в поисках выхода.

Долгие годы жизни при дворе Императора посвятили его во многие тайны Поднебесной.

Чистый душой человек, ученый-летописец впервые столкнулся с дворцовыми интригами, когда плохо разбиравшийся в людях министр-интендант предложил ему участвовать в заговоре против Ни-цзы. Сыма Цянь, сам не питавший симпатий к первому министру, тем не менее, публично возмутился, и незадачливый заговорщик чуть не лишился головы. Ни-цзы, получивший неожиданую поддержку со стороны молодого ученого, попытался было включить последнего в хитросплетения собственных планов, но быстро разобрался – что к чему, и интерес к честному Сыме потерял. Позднее летописец научился сдержанности и дипломатичности, но в дворцовых кознях участия по-прежнему не принимал.

При дворе к нему относились с уважением и доверяли. Но, пожалуй, единственным его другом стал Главный Советник Императора – отец Ли.

Внешне они своих симпатий никак не проявляли, но, встречаясь изредка где-нибудь в отдаленном монастыре, или военном поселении, позволяли себе быть откровенными до конца.

Несколько раз Сыма Цянь предупреждал своего друга о готовящемся на него покушении. Надо сказать, что Главный Советник был человеком весьма искушенным в искусстве тайных сражений, но никогда не нападал первым. Получив от Сымы бамбуковую пластину, испещренную иероглифами, он вызывал Ян-ши и отдавал несколько четких и ясных указаний. Столь же быстро приходила в движение длинная цепь верных ему людей, и через несколько дней где-нибудь в провинции находили сорвавшегося в пропасть мелкого торговца или отравившегося несвежей рыбой стражника. Связь между этими событиями и последующим приездом Главного Советника никогда не прослеживалась.

Принимал участие Сыма Цянь и в воспитании Ли. Почти год он провел вместе с ним далеко на юге страны, в одном монастырей, который славился своей независимостью и слыл обладателем тайных знаний. В монастырь вела всего лишь одна узкая, хорошо охраняемая тропа. Монахи обладали способностью неожиданно исчезать из монастыря и так же внезапно появляться. Сыма Цянь хорошо запомнил, как одного из братьев послали в столицу с письмом к известному поэту и мыслителю Бао Чжану. Дорога до столицы и обратно требовала не менее полутора лун времени. Монах вернулся через два дня с письмом-ответом. Потрясенный Сыма спросил у Настоятеля монастыря, как это может быть.

- Это дело нашего брата - добраться до Чаньани, и выполнить данное ему поручение. Как он это сделал, нас не касается. – Отстраненно глядя на далекие вершины, ответил Настоятель. - Но, правда… делать это умеет он один.

- Просидел, наверное, в соседней деревне. А ответ написал сам. – Высказал предположение Ли, которому Сыма Цянь рассказал поразившую его историю.

На следующий день историк, не утерпев, сам переговорил с вежливым монахом-скороходом, и убедился, что тот полностью в курсе всех последних столичных новостей. Монах успел даже посетить весеннюю ярмарку и рассказал детали, в правдивости которых Сыма смог убедиться много позднее, когда вернулся в столицу. В конце концов, летописец выкинул эту историю из головы, восприняв ее, как наваждение.

Монахи владели еще одним необычным даром – искусством полета на воздушных змеях.

Увидав это необычное зрелище в первый раз, Ли был полностью им околдован.

Сделанные их прочного бамбука, перевязанного кожаными ремнями, разноцветные, изящно изогнутые треугольники с натянутым на них шелком, плавно взмывали в восходящем потоке воздуха. Маленькие фигурки монахов, цепко ухватившихся за нижнюю перекладину змея, казались игрушечными.

- Каким образом они летают сами по себе, без нити? – Поинтересовался Ли у одного из монахов. – Все змеи, которые я видел, были привязаны к руке их создателя.

- Ну, не сами по себе, конечно. Мы управляем ими. Кроме того, форма этих змеев найдена столь удачно, что ветер поддерживает их в воздухе.

Он задрог на ветру, наблюдая, как на фоне заснеженных гор парят яркие пятна воздушных змеев. Опершись рукой о скалу, Ли внезапно почувствовал, что порезался обо что-то острое. Отерев кровь, юноша присмотрелся: из скалы торчал острый край морской раковины.