Химия. Узнавай химию, читая классику. С комментарием химика - Елена Стрельникова Страница 26

– Забил ты себе голову чепухой, а теперь и сам не спишь, и мне не даешь. Выпей валерьянки.

«О эти женщины, – подумал я. – Лечиться валерьянкой от требований Главного редактора!»

Но, вероятно, на свете нет лучшего помощника, чем сон. Наяву я еще долго бы мучился над этой задачей, а во сне решил ее за несколько минут.

…Я совсем не удивился, когда мосье Вьетан, господин в коротких штанах и с большим белым отложным воротником, вдруг обратился ко мне:

– А вы уже читали о великом изобретении этого магдебургского немца, как его там, фон Герике? Он крупный ученый, но, простите, имя у него совершенно варварское. У меня даже в горле першит: Г-ррр-кк…

– Конечно, читал. Вы, наверно, говорите о насосе для создания пустоты?

– Ну да. Ведь то, что Герике показал в Магдебурге, попросту необычайно. С помощью восьми пар лошадей нельзя разорвать пустой медный шар, хотя, когда он наполнен воздухом, его легко разнимает один человек… Кто бы об этом думал еще полсотни лет назад? – восхищался мой симпатичный сосед. – А знаете, этим необычайным зрелищем любовались даже король и духовенство!

– А что тут понимают король и духовенство? – пробормотал я. – Это же просто невежды…

– Как вы сказали? – изумился мосье Вьетан. Невольно я взглянул в окно и увидел панораму Парижа. На фоне неба ясно вырисовывались башни Бастилии.

«Гм, – подумал я. – Лучше не касаться этой темы».

– Я не намерен умалять заслуги Герике, – сказал я, – но он бы немногое сделал, если бы до него Торричелли и другие ученые не доказали, что пустота существует и что ее можно создать экспериментально.

– Подумайте только, – продолжал восхищаться мой знакомый, – в какое время мы живем! Какие необычайные события! Сейчас 1665 год, мне только что исполнилось 65 лет, а представьте, чего достигли наука и техника за мою короткую жизнь! Когда я родился, еще не было подзорных труб, а сейчас у нас есть такие замечательные астрономические приборы, что трудно представить себе что-нибудь лучшее. Только недавно я видел чертеж и описание трубы Гука с микрометрическим винтом и нониусом. Ведь это – чудо изобретательности! Сударь! – Тут мосье Вьетан залил свое возбуждение квартой вина. – Кривая открытий растет из года в год, это действительно похоже на лавину. В математике – логарифмы Непера и Бриггса, аналитическая геометрия Декарта. В химии – гениальные труды Бойля, который навсегда покончил с алхимией! Для одной короткой человеческой жизни этого более чем достаточно, сударь!

«Этим меня не удивишь, дружище, – подумал я. – Ну, я бы тебе мог рассказать, что на протяжении моей жизни родилась квантовая теория, теория Эйнштейна, открыто строение атома, он расщеплен, высвобождена атомная энергия. А еще несколько тысяч мелких открытий – вирусы, антибиотики, гормоны, витамины! А такие, как радио, кино, телевидение, электронный мозг?»

Положение мое было выгодным: я знал все, но ничего не выбалтывал. Моему соседу даже в голову не приходило, что я не его современник. Правда, одет я был совсем не так, как он, но мосье Вьетан почему-то совсем не удивлялся этому.

Мой сосед налил себе вина из большого кувшина и, промочив горло, продолжал:

– Эти открытия были чрезвычайно важны для науки, но подумайте, какую пользу они принесли технике! Разве часы когда-нибудь ходили так точно, как сейчас, после того как Гюйгенс придал им маятник? Только недавно мой знакомый привез из Лондона карандаш, наполненный плумбаго. Сударь, наши прежние, свинцовые, рядом с ним – просто варварские орудия!

«Он говорит о графите», – подумал я и спросил с деланой наивностью:

– А как вы думаете, гусиное перо, которым мы сейчас пишем, тоже будет заменено чем-нибудь другим?

– Несомненно! – вскричал мосье Вьетан. – Почему бы не делать перья из какого-нибудь другого материала? Хотя бы из того, что сейчас привозят из Америки. Если там растет такое чудо, как хинное дерево, почему бы там не расти деревьям, из которых можно делать перья?

Мой собеседник снова влил в себя кружку вина и задумался.

– К сожалению, – заговорил он после паузы, – я уже стар и не успею написать об этом, к тому же у меня нет писательских способностей. А вот вы, приятель, гораздо моложе меня, знания у вас есть, и я уверен, что вы хорошо владеете пером. Вы должны…

– О чем это вы? – подозрительно взглянул я на него.

– Вы должны описать, как будет выглядеть мир через двести – триста лет. Если вы будете опираться на нынешние великие открытия, вам это будет легко. Напишите фантастическую повесть!

Сердце у меня заколотилось. Я присмотрелся повнимательнее: конечно, это был Главный редактор! Но теперь не я у него в руках, а он у меня! «Ну погоди, – подумал я, – уж я тебе сочиню такое, что тебе небо с овчинку покажется!» Прежде всего я притворился, что ничего не понимаю, а потом самым сладким голосом, каким только мог, спросил его:

– А вам известно о последних опытах Герике?

– Каких же это? Я что-то не припомню, чтобы после магдебургских полушарий у него были более важные открытия.

– Я говорю о его опытах с серным шаром, проделанных два года назад.

– Ах, это! – он презрительно махнул рукой. – Игрушка! Уже известно, что серный шар притягивает бумагу, если его потереть рукой.

– Говорят, из шара Герике летели искры, – попытался я подсказать.

– Ну и что из того? – презрительно скривился он. – Игрушка!

«Игрушка! – подумал я. – Электрические явления для тебя игрушка, а карандаш – великое изобретение! И ты еще думаешь о фантастическом произведении, посвященном 1965 году! Ну, погоди ж ты…»

Я саркастически усмехнулся, но напустил на себя вид серьезный и даже равнодушный.

– Ваше предложение написать фантастическую повесть звучит неплохо, – сказал я. – И я над этим подумаю. Дам вам ответ ну, скажем, через месяц. Встретимся тут же, в таверне, прибавил я, доставая деньги и подзывая хозяина, чтобы расплатиться.

Мой план мести Главному редактору был очень прост. Я хотел доказать: то, что сейчас считается игрушкой, в будущем может стать определяющим для науки и техники. «Вот бы мне сейчас пригодилось маленькое динамо на четыре лошадиные силы», – пришло мне в голову. Но я тотчас же чуть не расхохотался. Динамо в 1665 году? А где же цехи и мастерские, в которых можно было бы изготовить ротор, статор, обмотку и прочие детали? Но если б даже они были, где взять нужные материалы? Допустим даже, что мне удастся сделать такое маленькое динамо, – чем я буду приводить его в движение? Паровой машиной, которая будет изобретена только через сто лет? Хорошо было Марку Твену, который позволил своему герою построить в VI веке телефон и железную дорогу: он не был связан научной истиной. Но попробовал бы я сам написать что-нибудь в этом роде!