Рыцарь в черном плаще - Эрнест Капандю Страница 24

— Почему же? — вскричал Ролан.

Жильбер снял распятие со стены и подал его Иснарде.

— Поклянись над этим распятием, что ты не знаешь ничего, что ты не можешь ничего сообщить нам, а я тебе поклянусь, что не стану тебя больше ни о чем расспрашивать.

Иснарда молчала.

Лицо служанки сделалось бледнее савана. Она продолжала безмолвствовать, но губы ее дрожали.

— Клянись или отвечай! — приказал Жильбер грозным тоном.

Иснарда зарыдала.

— Говори же! Отвечай! Объяснись! — взволнованно закричал Даже.

— Сударь, умоляю вас… — сказала Иснарда, молитвенно сложив руки, и упала на колени перед парикмахером.

— Говори! Скажи все, не скрывай ничего! — уговаривали ее в один голос мадам Жереми и мадам Жонсьер.

— Говори же, — прибавила Жюстина. Иснарда стояла на коленях с умоляющим видом.

— Еще раз спрашиваю тебя: будешь ли ты говорить? — сказал Жильбер.

— Как! — закричал Даже. — Моя дочь ранена, она умирает, она не может говорить, а эта гадина не желает нам отвечать!

— Значит, она виновата! — сказал Ролан жестко. Иснарда вскочила:

— Я виновата?!

— Почему ты не хочешь говорить?

— Я не могу.

— Почему?

— Я поклялась спасением моей души ничего не говорить.

— Кому поклялась? — спросил Даже.

— Вашей дочери.

— Сабине? — удивился Жильбер.

— Да, сударь.

— Она сама потребовала от тебя клятву?

— Она приказала мне.

Все присутствующие переглянулись с удивлением. Очевидно, никто не ожидал, что Иснарда причастна к этому трагическому и таинственному происшествию. Жильбер подошел к служанке.

— Скажи нам все! — вскричал он.

— Убейте меня, — отвечала Иснарда, — но я ничего рассказывать не стану!

— Что же может заставить тебя говорить? — вскричал Даже.

— Пусть ваша дочь снимет с меня клятву.

— Ты с ума сошла! — закричал Ролан. — Как! Моя сестра сделалась жертвой ужасного злодеяния, а ты не хочешь объяснить нам, ее отцу и брату, обстоятельств, сопровождавших это преступление! Еще раз повторяю: берегись! Отказываешься отвечать на наши вопросы — значит, ты виновна.

— Думайте что хотите, — сказала Иснарда, — я дала клятву и не буду говорить до тех пор, пока сама мадемуазель Сабина мне не прикажет.

Губы Жильбера были очень бледны, а брови нахмурены. Он выглядел сильно обеспокоенным. Глубокое изумление выражалось на лицах всех женщин. Подмастерья, по-видимому, ничего не понимали. Добрый Рупар с начала допроса таращил глаза и временами раскрывал рот, что, по словам его жены, означало усиленное размышление.

Настала минута торжественного молчания, которое нарушил Рупар:

— Как это все запутано, — заявил он. — Очень запутано! Так запутано, что я даже не понимаю ничего! Эта девушка не говорит: можно подумать, что она немая, но…

Жильбер схватил руку Иснарды.

— Ради жизни Сабины ты будешь говорить?

— Нет, — отвечала служанка.

— Ты не хочешь?

— Не могу.

— Ну, раз так…

— Месье Даже! Месье Даже! — послышался громкий голос с верхнего этажа.

Даже вскочил.

— Что случилось? — спросил он хриплым голосом.

— Идите сюда скорее!

— Боже мой! Что опять случилось? — прошептал несчастный отец, прислонившись к наличнику двери.

Раздались легкие шаги, и Нисетта вбежала в салон; она казалась глубоко взволнованной.

— Скорее! Скорее! — звала она. — Вас спрашивает Сабина.

— Сабина? — вскричал Даже и бросился наверх, как сумасшедший, которого ничто не может остановить.

— Месье Ролан! Месье Жильбер! Поднимитесь к нам, — донесся голос Кинон.

— Сабина очнулась? — спросил Жильбер, взяв за руку Нисетту.

— Да, — ответила молодая девушка, у которой были слезы на глазах, — она пришла в себя, узнала нас, поцеловала и спрашивает вас.

— Пойдемте! — закричал Ролан. Жильбер схватил Иснарду за руку.

— Иди и ты! — сказал он. — Теперь мы узнаем все.