Братство Святого Грааля. Амулет воинов пустыни - Райнер М. Шредер Страница 24

— Давай потявкай еще, шелудивый пес, — презрительно ответил Мак-Айвор. По своему опыту он знал, что разъяренный противник глупеет особенно быстро и начинает допускать одну ошибку за другой. Поэтому шотландец продолжил: — А еще волком назвался! Смотри, ты же передвигаешь ногами, как старый бык!

Рассвирепевший Абуна бросился на рыцаря. Но Мак-Айвор не собирался биться с ним на клинках. Хотя ядро на ноге сильно мешало ему, он опять сумел рывком уйти из-под удара Абуны. Крестоносцу пришлось использовать все свои силы, но он знал, на что был способен. Очень часто противники недооценивали выносливость и ловкость Мак-Айвора.

Эту ошибку совершил и Абуна. Он попытался остановить Мак-Айвора, прижать к барьеру и уколами симитара заставить его испуганно отмахиваться от противника. Но Мак-Айвору, несмотря на ядро, ограничивавшее его движения, снова и снова удавалось ускользать от Абуны, заставляя его метаться и прыгать по всей арене.

Толпа встречала уловки Мак-Айвора взрывами негодования, новыми потоками проклятий и оскорблений. Его обвиняли в трусости, но он не обращал внимания на крики толпы. Он наблюдал за тем, как бешенство закипало в глазах врага, как лицо его покрывалось потом. Абуна Волк мог нарастить себе какие угодно мускулы, но быстроты и ловкости ему явно не хватало.

Настало время показать этому зарвавшемуся здоровяку, как следует использовать слабости противника. Мак-Айвор сделал вид, что опять собирается убежать с середины арены, где его чуть не настиг Абуна. Волк помчался в ту сторону, но слишком поздно сообразил, что это было обманное движение. Он чуть не напоролся на выставленный его врагом меч. В последнее мгновение ему удалось немного сместиться в сторону, и меч шотландца пронзил его левое плечо.

Абуна взревел и мигом отскочил назад. Мак-Айвор увидел растерянность во взгляде одураченного противника.

— Что же ты спишь, бестолковая баба! — насмешливо крикнул рыцарь. — Проснись же, наконец! Давай покончим с этим делом поскорее!

И, подсыпая таким образом соль на рану, он использовал момент, чтобы окатить Абуну градом точных ударов. Противнику нельзя было давать время опомниться и снова начать сражение с ясной головой.

Абуна Волк был прекрасным фехтовальщиком, и все же он получил два ранения, не настолько, правда, серьезных, чтобы свалиться с ног. Кровь уже заливала грудь здоровяка, и скоро он должен был ослабнуть от потери крови и признать свое поражение.

Рев толпы сменился гробовой тишиной.

В этот момент шотландцу удалось удачно отразить удар противника, и клинок вражеского симитара сломался у самой рукоятки. Прежде чем Абуна понял, что произошло, Мак-Айвор приложил острие своего меча к его груди.

— Ну, вот ты и довылся, несчастный волчонок, — холодно произнес он, а затем отвел свое оружие назад. Исход боя был ясен. Мак-Айвор отвернулся от противника, полагая что тот признал свое поражение, оставшись, впрочем, довольным тем, что ему в грудь не всадили клинок меча.

Делать этого шотландцу не следовало, ибо Абуна, прижатый спиной к барьеру, вовсе не желал считать себя побежденным. Нельзя было признать победу неверного у себя дома, в присутствии такого количества свидетелей! Абуна отбросил бесполезную рукоятку симитара, обеими руками схватил один из факелов и вырвал его из гнезда.

Горящий факел угодил Мак-Айвору между лопаток. Рыцарь упал на живот. При падении он выронил меч. Лежа на песке, Мак-Айвор видел рукоятку своего оружия, но не мог до нее дотянуться.

Толпа издала оглушительный рев: бой продолжался! Фаворит, пусть и совершивший подлость, снова оказался на высоте! Те, кто сделал ставку на Абуну, охотно простили здоровяку нападение со спины и теперь кричали особенно громко.

— Умри, крестоносец! Убирайся в ад! — заорал Абуна голосом, преисполненным ненависти.

Мак-Айвор понял: у него уже не осталось времени, чтобы подобрать оружие и подняться на ноги. В мгновение ока он перевернулся на спину. Ядро на растертой в кровь ноге причиняло ему дьявольскую боль, доходившую до самого бедра.

Рыцарь увидел стоявшего над ним Абуну. Тот держал горящий факел обеими руками, собираясь использовать его как дубину, чтобы раскроить Мак-Айвору череп.

Огромное количество мыслей вихрем пронеслись в шотландца. И в то время как Абуна, занесший факел, на мгновение замер, рыцарь услышал голос седовласого аббата Виллара, который произносил заветные слова во время второго посвящения рыцарей: «Там, где бушуют жар и пламя, пусть огонь не причинит ему вреда во имя его службы. А где нет огня, но согласно его желанию и службе он должен возникнуть, пусть возгорится пламя».

За те дни, что прошли после бегства из завоеванного мамелюками Аккона, Мак-Айвор еще ни разу не пробовал испытать чудесное дарование, полученное им от Святого Духа при посредничестве аббата Виллара. Поэтому он не знал, как долго сможет противостоять огню. Теперь же ему подвернулся случай выяснить, какие корни пустили в нем семена второго посвящения.

Мак-Айвор подставил ладони навстречу летевшему к его голове факелу и перехватил конец древка.

Он не испытал боли от ожога. Он почувствовал только удар — обрушившийся сверху факел чуть не вывернул его запястья, и сила, вложенная в этот удар, отозвалась в плечах Мак-Айвора. Но пламя, лизавшее теперь лицо рыцаря, не причиняло никакой боли. Кожа шотландца чувствовала лишь мягкое движение воздуха, восходившего вместе с огнем.

Растерянность и испуг отразились на лице Абуны, когда Мак-Айвор, крепко схвативший горящий конец смоляного факела, вырвал его из рук врага, вместо того чтобы взвыть от боли. Потрясенный этим зрелищем здоровяк качнулся и отступил назад.

Толпа вскрикнула в едином порыве — казалось, что этот звук издал полузадушенный великан.

— У этого шайтана не только железный глаз — у него и руки из железа! — выдохнул кто-то в наступившей тишине. И лишь один из присутствовавших знал, что посетители «дома золота» стали свидетелями проявления необычного дара, полученного посвященным хранителем Грааля.

Мак-Айвор вскочил с песка.

— Что, волчонок, решил поиграть с огнем?! — крикнул он. Гнев начал охватывать его, ибо уже поверженный враг совершил непостижимую для честного человека подлость. Мак-Айвор схватил факел за другой конец. — Так получай же, трусливый пес!

Абуна бросился к выходу с арены. Но Мак-Айвор преградил ему путь к отступлению. Первый удар факелом он нанес по кожаному фартуку врага. Абуна издал отчаянный вопль, согнулся и упал на колени. Затем Мак-Айвор ударил его в подбородок сбоку. Абуна без чувств рухнул на песок арены.

Рыцарь швырнул факел в сторону. Снова воцарилась гробовая тишина. Победитель взглянул на помост, с которого Амир ибн Садака наблюдал за невероятным сражением, и презрительно крикнул:

— В следующий раз не посылай ко мне таких трусливых гиен! Драться с тамплиером достоин только честный человек!

С этими словами рыцарь направился к выходу. На этот раз не было ни проклятий, ни плевков. Лишь когда Мак-Айвор, подхваченный под руки четырьмя охранниками, исчез в проходе, за его спиной раздался оглушительный рев толпы.