Багровый молот - Алекс Брандт Страница 23

Он пойдет до конца. Открытое выступление провалилось? Что ж, придется действовать по-другому. Придать максимальную огласку происходящему. Пусть о бамбергских процессах говорят во Франкфурте, Мюнхене, Дрездене. Пусть запах дыма витает в коридорах и залах Хофбурга [51]. Пусть кайзерские вельможи читают об этом в памфлетах, докладных записках, газетных листках. Пусть люди, стоящие у руля имперской политики — все, у кого мозги еще не свернулись от ведовской истерии, — убедят кайзера вмешаться, раз и навсегда прекратить это варварство.

Шаг первый. При первой же возможности выехать в Мюнхен, добиться аудиенции у курфюрста Максимилиана. Убедить его в том, что процессы нужно остановить. Во что бы то ни стало. В противном случае пострадают не только люди. Пострадают интересы Католической Лиги, созданию и укреплению которой курфюрст посвятил всю свою жизнь.

Шаг второй. Переслать в Магдебург списки казненных, протоколы — словом, все, что удалось собрать за последние несколько лет. В Магдебурге есть надежный человек, который поможет устроить все. Готлиб фон Майер, член городского совета. Он передаст эти материалы в печатные мастерские: там их надлежащим образом обработают и, снабдив соответствующим комментарием, выпустят в свет в виде небольших брошюр. Несколько сотен — а может, и тысяч — копий разойдутся по всем уголкам Империи. Работа будет сделана и оплачена. Но имя заказчика останется в тайне.

Шаг третий. Передать копии материалов в Вену. Но как? Переслать бумаги официальным путем нельзя — князь-епископ непременно узнает об этом. Можно, конечно, попробовать «наудачу»: отправить все с надежным человеком, вручить кому-то из приближенных к кайзеру вельмож. Именно так он поступил полгода назад, когда Ханс Энгер по его поручению отправился в Ватикан. Но у Ханса ничего не вышло. Никто из кардиналов не встретился с ним. В конечном счете пакет с документами остался у какого-то мелкого клерка — как же его имя? Марони? Маццарино? Марцелло? — и, скорее всего, сгинул в одном из бездонных и пыльных секретарских столов.

Нужен посредник. Надежный посредник. Тот, кто имеет возможность встретиться с кем-то из влиятельных венских вельмож. С кем-то из членов тайного совета или даже с министром фон Эггенбергом [52]…

Процессия подошла к наполовину выросшему из земли бастиону. Канцлер остановился. Постоял, разглядывая неровную каменную кладку, а затем повернулся к сопровождающим.

— Господин Вайзенберг, — сказал он устало, опершись двумя руками о трость. — По утвержденному плану, строительство бастиона должно быть завершено не позднее дня Святого Франциска. Срок этот истекает через две недели. Однако ваши люди не сделали и половины того, что требовалось.

— Сроки были перенесены в связи с распоряжением господина викария.

Хаан почувствовал, как кровь приливает к его лицу.

— Вот как? И что же это за распоряжение, позвольте узнать?

— В первую очередь на территории форта должна быть возведена часовня и пересыльная тюрьма на дюжину камер. По этой причине часть работников, которые прежде были заняты строительством бастиона…

— Распоряжение письменное?

— Разумеется. — Фразы Вайзенберга были какими-то обкусанными, половинчатыми; должно быть, у него не хватало зубов.

— Скажите мне, господин Вайзенберг, вы приняли сан?

— Ваше высокопревосходительство, я никогда не…

— Тогда какого черта вы подчиняетесь приказам викария Фёрнера?!

Начальник строительства замешкался, в его горле что-то сдавленно булькнуло. Глядя в сторону, он произнес:

— Об этом я дам отчет командующему фон Менгерсдорфу. Не вам.

— Вот как?

— Я не подчиняюсь вам, господин Хаан, — повторил Вайзенберг; на его щеках перекатывались упрямые желваки. — И связи у меня тоже имеются. Не думайте, что вы сможете поступить со мной так, как с этим болваном из Лихтенфельса.

Хаан посмотрел на него в упор — давяще, не мигая. Ответом ему был взгляд спокойных, непроницаемых глаз, серых и гладких, как обкатанные бегущей речной водой камешки. Взгляд уверенного в себе наглеца.

«Не стоило тебе этого делать, — подумал Хаан. — Слишком мал, чтобы влезать в наши игры».

— Карл, Генрих, Готлиб! — резко приказал он телохранителям. — Возьмите этого человека под стражу.

— Но… — поперхнулся тот, отступая назад.

— Вам, господин Юниус, — продолжал Хаан, переводя взгляд на Альфреда, — я поручаю немедленно опечатать бумаги арестованного и взять их с собой. Разумеется, если найдете распоряжение господина викария, вы тоже возьмете его с собой, в Бамберг.

Дурной знак. Очень, очень дурной… Еще год назад Вайзенберг не осмелился бы перечить ему. И никто другой не осмелился бы. Все знают, что в Бамберге есть лишь два центра силы: викарий и канцлер. Они — великаны, атланты, на чьих плечах покоится трон князя-епископа. Все прочие сановники — и Нейтард фон Менгерсдорф, командующий княжеской армией, и члены капитула, и гофмаршал, и обер-камергер Брюль — не имеют и десятой доли того веса, которым обладают Фёрнер и Хаан. И если фон Вайзенберг осмелился бросить ему вызов — в присутствии посторонних, в открытую, — значит, он уверен, что звезда канцлера закатилась.

Так пусть же судьба Вайзенберга послужит уроком для тех, кто разделяет эту уверенность.

— Господин Штарк, господин Примм. Руководство строительством я временно возлагаю на вас. На вас обоих. Через неделю вам надлежит прибыть в Бамберг к советнику канцелярии Мюллершталю и получить от него дальнейшие распоряжения.

Никто не вмешался. Все стояли потупив глаза, когда Вайзенберга уводили прочь. Штарк кивал головой. Примм перебирал своими свиными ножками.

Хаан не смог сдержать улыбки. Вайзенберг — идиот. Прежде чем лезть напролом, ему следовало внимательно прочитать приказ о начале строительства. В нижней части приказа, поперек, от левого края к правому, легла размашистая подпись: «Фон Дорнхайм». Сроки и порядок строительства были утверждены лично его сиятельством. И никто — ни Нейтард фон Менгерсдорф, ни Фридрих Фёрнер, ни канцлер, ни вице-канцлер — не вправе были изменять волю князя-епископа.

Теперь можно не торопиться. Его враги будут действовать сами. В ближайшее время викарий узнает об аресте фон Вайзенберга и, разумеется, придет в бешенство. Потребует аудиенцию у князя-епископа и сообщит ему о наглом самоуправстве канцлера, который прилюдно арестовал одного из самых преданных княжеских офицеров. И конечно, перед тем, как отправиться на аудиенцию, Фёрнер потолкует с фон Менгерсдорфом, перетянет его на свою сторону.

И вот тогда, когда Фёрнер выложит все свои карты, когда будет полностью уверен в своей победе, он, Хаан, нанесет ответный удар. Он явится к князю-епископу — специально выбрав время, когда Иоганн Георг будет не в духе — и доложит, что начальник строительства нарушил приказ. «Приказ, подписанный вами, ваше сиятельство». И прежде, чем сверкающие молнии верховного гнева обрушатся на голову несчастного Вайзенберга, Хаан сообщит, что тот действовал не по своей инициативе, а по приказу господина викария.