Малые Врата - Павел Гусев Страница 23

С неистовой силой, буквально с места, жеребец помчал вперёд, взрывая могучими копытами дёрн сочной, сырой осоки, по едва освещённому горящими головешками коридору, а позади непроглядный туман пожирал последний костёр, чтобы тьма владела этим местом безраздельно, всю ночь, до самого восхода солнца. Пару мгновений, и за плечами всадника воцарилась пугающая мгла. В этой мгле, оббегая ещё не успевшие потухнуть головешки, рыча и взвывая, по пятам за Буяном понеслись, тени со светящимися глазами. Пару ударов сердца и освещённая дорожка закончилась, тут же из высокой травы, на всей скорости прямо на встречу всаднику, вылетел худой и костлявый мертвяк, с теми же багровыми глазами, видно таившийся в осоке до срока. Но Буян был не обычным конём, а боевым и был обучен ратной науке, как и воин, что сидел на нём. На инстинкте бойца, богатырский конь вывел заострённую жердь в руке всадника под удар, в иссохшее, гнилое тело нечисти, которая почти уже дотянулась до шеи жеребца. Удар и нежить сметена, с пути, а острая, обожжённая жердь вбита ей прямо в клыкастую пасть, изломав челюсти и черепные кости погани. Единственно, что было плохо, это то, что небело возможности приостановится и выдернуть, самодельное копьё из клыкастой пасти твари. Василь его бросил, но бросил так, чтоб копьё с нанизанным на него нечистым, помешало преследователям, мчавшимся за ними шаг в шаг. Многие из гадов врезались и цеплялись за пытающегося освободится от куска дерева, вертящегося на месте беспокойного мертвеца, что было совсем непросто, по тому как сучковатый кол буквально заклинил в черепе жертвы. А Василь тем временем всё дальше и дальше уходил в мрак перелесков, подгоняемый страхам и освещая себе путь факелом в которой он вцепился мёртвой хваткой словно в последнюю надежду на своё спасение.

Охотник хорошо знал эти места, он исходил их вдоль и поперёк почти с самого детства, он знал где можно мчатся во весь опор, не боясь не кустов не веток, а куда даже и соваться не стоит, там, где можно завязнуть в мокром иле ручья, или попасть в густой лес, сеявший словно непреодолимая стена, в который даже зайцы не суются. Такие непролазные места всадник огибал, заводя в них своих преследователей, и когда это удавлюсь, человеку даже начинали нравится, неистовые звуки, издаваемые нежитью, которая застревал в колючем, непролазном буреломе. Но несмотря на то, что человек знал эти места, всё же каждый куст он не помнил и несколько глубоких царапин, покрыли лицо Василя и морду Буяна. Ни человек, ни конь этих царапин, конечно, не заметили, в горячки погони. Но не нежить, она чувствует свежую кровь по-особенному. Тем более если это кровь человека. Запах от капли такой крови аж за десять вёрст может свести с ума стаю вечно голодных нечистых и погнать их на охоту, от того преследователи неслись всё быстрее. Повставав на четыре конечности, мертвяки если уступали в скорости коню, то совсем незначительно, выигрывая за счет того, что они срезали те места, которые всаднику приходилось огибать. И только мастерство дядьки Василя, слившегося с конём в одно целое, позволяло избегать длинных когтей и острых зубов болотных тварей.

Как не берёг, в дикой скачке человек от встречного ветра свой факел, чтоб он погорел подольше, но всё же один из них в руках Василя почти догорел. Но не на мгновение не останавливаясь, охотник зажёг от него второй. Человек припоминал, что сейчас он должен скакать по поляне, с высохшей на солнце и очень густой травой вперемешку с прошлогодней некосью. Он размахнулся и забросил догорающий факел как можно дальше в перёд себя, меж перелесков. Упавший факел выдал сноп искр и сухая трава сначала лениво, но потом всё быстрее и быстрее, загорелась, раздуваемая лёгким ветерком. Когда Василь проезжал через то место, куда упал факел, он специально направлял Буяна в самое пламя, а выгоревшая плешь всё росла и была в ширь около десяти шагов. Снова всадник вынудил нечисть, хоть на немного, но отстать от него, пока та оббегала по дуге, разгорающуюся траву, сторонясь света пламени. Василь обернулся и увидел, что преследователи хоть и отстали, но не слишком сильно, продолжая гнаться за нежелающим сдаваться всадникам и его конём.

Вдруг охотника что-то насторожило, его зоркое зрение сразу выделило то, что багровых глаз позади его было меньше примерно в половину, чем до этого. Наивно было полагать, что часть болотных мертвяков выбилась из сил и прекратили погоню. Теперь Василь стал ещё внимательней, он прекрасно понимал, что нечисть не отстала, а разделилась и решила пойти на перерез, для того чтоб встретив всадника, внезапно из засады укрывшись в темноте. Эх, если бы от такой погони Василь на своём скакуне уходил по степи, то у нечистых и шанса небело бы их догнать, а уж тем паче учинить им засаду, но сейчас на стороне мертвяков была тьма, в которой почти нечего не было видно, сухой кустарник, норовивший воткнутся в ноги или брюхо Буяна, и острые ветви, не видимые в ночи и хлещущие по лицу и рукам человека словно плети. Опять же преследователей было пару дюжин, а охотится группой всегда легче, когда ты гонишь свою жертву. Ведь сейчас именно так и было человек стал добычей, а нечистые стали настоящими, злыми и беспощадными охотниками, взявшими след своей жертвы.

Гулкий стук копыт вторил ударом человеческого сердца, отдаваясь в висках, мешая слушать ночь, а главное думать. От неистового страха, прямо-таки дышащего в спину Василю хотелось просто нестись на своём скакуне не ведома куда не разбирая дороги. Но опытный воин понимал, что от поганой стаи так просто не уйти. Он не раз учувствовал в погонях и как преследователь, и как уходящий от неё. И прекрасно знал, чтобы победить, что и в том и в ином случае, нужно слушать, смотреть и конечно думать. Думать непрерывно и быстро, чтобы знать по какой трапе бросить своего резвого скакуна, как обойти то или иное препятствие, теряя как можно меньше времени, а чтоб преследующий тебя, задержался преодолевая его по дольше. Вот и сейчас ратнику удалось заметить, укрывшихся в высокой траве, рядом с берёзками преследователей. На белой коре этих берёз охотник своим зорким взором и увидел движущиеся силуэты, сразу отвернул коня в сторону от засады. После неутомимые хищники ещё не раз, пытались перехватить всадника, но Василь всё же замечал то движущиеся тени, то свет глаз, который выдавал затаившихся нечистых. А один раз конь, почуяв опасность не в какую не поскакал туда куда направлял его человек и минуту спустя, видно не выдержав ожидания, от того места с гортанными воплями выскочили живые мертвяки. Уходя от засад, всадник, конечно удлинял и себе путь до дома, но другого выхода не было, через стаю нечестии, пробиться было невозможно.

Вот уже и последний факел, трепетал, потрескивая и сыпля искрами раздуваемый встречным ветром. Ещё немного и догорит светило, хоть как-то защищавшее человека в ночном лесу. Василь украдкой поглядывал с таской на затухающего союзника. «Но посвети ещё немного», – говорил он мысленно огню, заранее зная, что чуда не произойдёт. Вдруг впереди человек снова увидел несколько мертвяков, преградивших ему дорогу и опять всаднику пришлось делать манёвр, отдаляющий его от дороги к дому, чтобы избежать столкновение с мёртвыми охотниками за живой плотью.

Спустившись с холма по ниже, среди молодых деревьев Василь встретил своего старого знакомого. Болотный туман, всё такой же белый, но только двигающийся ещё быстрее. Буян едва успел проскочить пространство между деревами и белой стеной тумана, в миг дымка окутала деревья, пройдя совсем рядом с конём. Опять человек почувствовал леденящий холод, проникающий до самых костей. Теперь без горящих рядом костров, мороз от тумана был гораздо ощутимее и от него не спасала, не добротно скроенная куртка, на плечах Василя, не шапка на его голове, сшитая из шкур. Туман чудом не задел всадника, он лишь успел лизнуть длинный, роскошный хвост Буяна, конец хвоста от того моментально покрылся ледяной изморозью. Видно только нежить могла находится в этом тумане не замерзая, потому как мёртвым мороз нипочём.