Черный ростовщик - Олег Мушинский Страница 22

Считается, что резать часовых лучше подобравшись к ним сзади. В этом, разумеется, есть свои плюсы, но имеются и минусы. На обход сзади нужно время, каждая секунда которого наполнена риском ошибки, а за ошибки в таком деле приходится расплачиваться своей головой. Или же перерезанным горлом, если позади часового укрылся секрет. Те тоже любили резать сзади.

Эспада придвинулся сбоку. В этот момент сидящий в кустах повернул голову. Толстое, круглое лицо с черными обвисшими усами показалось меж ветвей. Карие глаза расширились, увидев неприятеля в такой опасной близости. Рот открылся, демонстрируя отсутствие едва ли не трети всех положенных человеку зубов. Шпага коброй метнулась вперед, прошила серый стоячий воротник и нашла за ним горло. Послышалось тихое бульканье, карие глаза остекленели, и человек медленно завалился вперед. Эспада подстраховал его шпагой, для большей плавности оседания.

Уползавший на карачках португалец мог бы этого и не заметить, но, должно быть, что-то почуял.

— Что там, Педро? — послышался его хриплый шепот.

Тишина в ответ яснее ясного сообщила, что лейтенант испанской пехоты совершил-таки ошибку.

Дальше действие разворачивалось очень быстро. Эспада выхватил пистолет и выстрелил на голос. Протяжный вопль показал, что он не промахнулся, но и записывать второй труп на свой счет ему было еще рано.

В следующую секунду в кустах у дороги поднялся переполох, а Эспада помчался прочь, лавируя между деревьями. Грозно бухнул мушкетный выстрел. Пуля сбила листья где-то слева. Эспада взял чуть правее. Очень своевременно. Следующая пуля расплющилась о дерево совсем рядом с ним. Выстрелы гремели один за другим. За спиной раздавались крики преследователей. Потеряв дона Себастьяна из виду, они ориентировались по его следам.

Услышав впереди легкое ржание, Эспада рванулся туда.

— Падре…

Но это был не монах. Их было пятеро. Высокий, невероятно худой идальго во всем черном сидел верхом на черном скакуне. Его бледная кожа больше подошла бы выходцу с того света и уж точно не могла принадлежать тому, кто вырос под здешним солнцем. На левой руке, в опять же черной перчатке, блистал массивный золотой перстень. Четверо других, что полукругом выстроились справа от этого идальго, сошли бы за своих в любом разбойничьем притоне. Заношенные потертые штаны и рубахи, видавшие виды куртки — у двоих из-под них выглядывали кожаные нагрудники — надвинутые на глаза шляпы и целый арсенал на поясе. Шпаги, ножи, пистолеты.

Все пятеро напряженно вслушивались в поднявшийся тарарам. Эспада подумал было, что нашел помощь, но тут верховой увидел его, воскликнул:

— Это он!

И сразу ударил сверху шпагой. Эспада рефлекторно отразил удар и в ответ хлестнул клинком коня. Тот отпрянул, загородив дона Себастьяна от остальных четверых. Ненадолго, конечно, но Эспада тоже не мешкал. Получив столь наглядное доказательство, что ему здесь не рады, он не стал здесь задерживаться и припустил прочь. Грохнувший вслед ему пистолетный выстрел привлек внимание тех, первых разбойников.

— Сюда! — послышалось оттуда.

Эспада бесшумно отбежал в сторону. Бандиты устремились навстречу друг другу и вскоре встретились. Послышались крики, ругань, звон стали и редкие выстрелы. Встреча вышла явно недружественной. Дон Себастьян усмехнулся, огляделся по сторонам и поспешил в сторону скал. Звон стали и короткий вскрик справа привлекли его внимание. Наученный недавним опытом, он замер на месте, а лишь потом аккуратно выглянул из-за деревьев. На небольшой полянке двое скрестили шпаги. Третий привалился к дереву, зажимая обеими руками рану в боку. Решив, что здесь его присутствие излишне, Эспада быстро направился дальше, пока его не остановил громкий шепот:

— Дон Себастьян.

Падре стоял у покосившегося ствола гуавы [27]укрытый ее раскидистой кроной. В высоту дерево было едва ли в два роста священника — который, в свою очередь, составлял всего две вары [28]даже вместе с башмаками и капюшоном, — а ветви раскинуло вары на три в каждую сторону. Монах погладил по морде фыркнувшую лошадку и вывел обеих из-под ветвей.

— Простите, падре, мирно тут проехать не получится, — подытожил Эспада результаты разведки.

— Да, я это уже понял, — вздохнул монах.

Шальная пуля, просвистев над ними, срезала лист с пальмы, и тот спланировал на круп одной из лошадок. Та мелко вздрогнула, но головы не подняла.

— Это уже в нас стреляли? — спокойно осведомился падре Доминик.

— Вряд ли, — отмахнулся Эспада. — Слишком высоко. Они там между собой отношения выясняют. Делят ваш кошелек, падре. Ну а нам бы лучше тут не задерживаться. Надеюсь, эти лошадки смогут показать достойную скорость.

— Боюсь, в этих зарослях пешком и то быстрее.

Эспада недовольно хмыкнул и огляделся. Местами заросли действительно были густыми, но проехать наверняка можно. Тот-то, в черном, как-то сумел заехать верхом.

— Поверьте, дон Себастьян, я знаю эти края.

— А пройдете ли вы их? До озера не близко.

— Пройду, — уверенно ответил падре.

В отдалении послышались голоса. Медлить дальше стало просто опасно. Эспада набросил на себя плащ и перекинул через плечо сумки. Падре выпустил поводья и на прощание похлопал лошадок по крупу.

— Ну, ступайте домой. Ступайте.

Те, не поднимая головы, неуверенно сделали пару шагов, убедились, что именно этого от них и ждут, и неспешно затрусили в сторону Каракаса. Падре Доминик и Эспада зашагали в другую сторону. Дорогу выбирал монах. Эспада только приглядывал, чтобы удобный путь, проложенный природой, не портили своим присутствием люди. Заросли то расступались, открывая широкие прогалины, то вставали сплошной темно-зеленой стеной. Падре Доминик, всякий раз почесав затылок через капюшон, сворачивал и вскоре находил пусть узенький и кривой, но проход.

Пару раз им попадались рукотворные просеки. Одна — совсем свежая, другая уже начала зарастать по новой. Было большое искушение воспользоваться шпагой, чтобы расчистить путь, но Эспада решил без крайней на то необходимости этого не делать, не желая оставлять преследователям столь четкий след. То тут, то там раздавались крики и гремели выстрелы. Когда эти звуки приближались, дон Себастьян трогал монаха за плечо, и тот послушно замирал, пока не получал сигнала следовать дальше.

Как-то раз преследователи прошли буквально на расстоянии вытянутой руки. Крайний из них — широкоплечий кряжистый мужчина в сером колете на голое тело — яростно орудовал саблей, перерубая толстые стебли на своем пути и одновременно отмахиваясь от докучавших насекомых. Поверни он голову — и увидел бы тех, за кем гнался. Правда, этот поворот головы закончился бы для разбойника ударом шпаги в бок, но с ним было еще человек восемь. Эспада застыл с занесенной шпагой и не пошевелился до тех пор, пока спина разбойника не скрылась из виду.