Сальватор. Том 2 - Александр Дюма Страница 20

Монах медленно вышел от папы.

В передней он встретил привратника его святейшества. – Где его превосходительство виконт Шатобриан? – спросил монах.

– Мне поручено проводить вас к нему, – доложил лакей.

Он пошел вперед, монах последовал за ним.

Поэт, как и обещал, ожидал в Станцах Рафаэля, сидя перед фреской «Освобождение апостола Петра из темницы».

Едва услышав, как скрипнула сандалия, виконт обернулся:

он догадался, что это возвращается монах. Перед ним действительно стоял Доминик. Он окинул его торопливым взглядом и подумал, что лицо монаха напоминает скорее мраморную маску, холодную и безжизненную.

Будучи человеком эмоциональным, виконт сейчас же почувствовал, что от стоящего перед ним монаха веет холодом.

– Ну что? – спросил поэт.

– Теперь я знаю, что мне остается делать, – отозвался монах.

– Неужели он отказал? – пролепетал г-н де Шатобриан.

– Да, он не мог поступить иначе. Это я, безумец, поверил на мгновение, что для меня, бедного монаха, и моего отца, слуги Наполеона, папа римский сделает отступление от основного закона Церкви, от догмата, высказанного самим Иисусом Христом.

– Значит, ваш отец умрет? – спросил поэт, заглядывая монаху в глаза.

Тот промолчал.

– Послушайте, – продолжал г-н де Шатобриан. – Не угодно ли вам будет подтвердить сейчас, что ваш отец невиновен?

– Я вам уже подтвердил это однажды. Если бы мой отец был преступником, я бы уже солгал.

– Верно, вы правы, простите меня. Вот что я хотел сказать.

Молчание монаха свидетельствовало о том, что он внимательно слушает.

– Я лично знаком с Карлом Десятым. Он добр и благороден. Я чуть было не сказал «великодушен», но тоже не хочу лгать.

Перед Богом, кстати, добрые люди выше великодушных.

– Вы намерены предложить мне обратиться к королю с просьбой о помиловании моего отца? – перебил его брат Доминик.

– Да.

– Благодарю вас То же мне предлагал святой отец, но я отказался.

– Чем же вы объяснили свой отказ?

– Мой отец приговорен к смерти. Король может помиловать только преступника. Я знаю своего отца. Если он окажется помилован, он при первой же возможности пустит себе пулю в лоб.

– Что же будет? – спросил виконт.

– Это знает лишь Господь, Которому открыты будущее и мое сердце. Если мой план не понравится Богу, Всевышний, способный уничтожить меня одним пальцем, так и сделает, и я обращусь в прах. Если, напротив, Бог одобрит мой замысел, Он облегчит мой путь.

– Позвольте мне, отец мой, также сделать все возможное, чтобы ваш путь был менее суров и утомителен, – предложил посол.

– Оплатив мой проезд на каком-нибудь судне или в карете?

– Вы принадлежите к бедному ордену, отец мой, и вас не должна оскорблять милостыня соотечественника.

– При других обстоятельствах, – отвечал монах, – я принял бы милостыню от имени Франции или от вашего имени и облобызал бы руку дающего. Однако в том состоянии духа, в каком я оказался, усталость – спасение для меня.

– Несомненно. Но на борту корабля или в дилижансе вы доедете скорее.

– А куда мне торопиться? И зачем мне возвращаться?

Будет вполне довольно, если я прибуду накануне казни моего отца. Король Карл Десятый дал слово, что казнь будет отложена на три месяца, я доверяю его слову. Даже если я вернусь на восемьдесят девятый день, я не опоздаю.

– Раз вы не торопитесь, позвольте предложить вам погостить в посольском особняке.

– Пусть ваше превосходительство извинит, что я отвечаю отказом на все его любезные предложения, но мне пора.

– Когда вы отправляетесь?

– Сегодня же.

– В котором часу?

– Немедленно.

– Не помолившись апостолу Петру?

– Я помолился. Кроме того, обычно я творю молитву на ходу.

– Позвольте мне хотя бы проводить вас.

– После того, что вы для меня сделали, я буду по-настоящему счастлив расстаться с вами как можно позднее.

– Вы позволите мне переодеться?

– Лично вашему превосходительству я ни в чем не мог бы отказать.