Меж двух огней - Патрик Вудроу Страница 20

Его путь лежал через Лондон-Бридж, по Кеннон-стрит, улице Королевы Виктории и набережной к Странду, где, как он знал, был «Макдональдс». Даже в это время, вечером, там было полно народу. Было тесно, посетители протискивались на освобождающиеся места, задевая и расталкивая друг друга. Стрейкен поел стоя. Из переполненного мусорного ведра вывалился бумажный стаканчик и обрызгал его ботинки банановым молочным коктейлем.

Во время занятий дайвингом Стрейкен питался хорошо. Большую часть времени он проводил в теплых странах, где валюта была в цене, а рыба — дешевая и вкусная, например, в Эквадоре, Таиланде и Кении. В таких местах можно шикарно жить на десять долларов в день. Однако в Лондоне он ел, как крыса. Перебивался бутербродами, готовил редко, обычно незамысловатые обеды в микроволновке. Здесь еда была просто средством поддержания жизни, он работал на складе и экономил на следующую поездку за границу. Это был порочный круг. Склад он расценивал как инь, а океан — как ян, и теперь начинался длинный период инь.

Он не жаловался, это был его выбор — жить такой жизнью. С ранних лет он знал, что не создан для карьеры «белого воротничка». Мысль о следовании семейной традиции и армейской службе также вызывала у него отвращение. Он бы скорее уж заправлял машины, чем ходил строем на параде. Форма и там, и там, но в первом случае он мог бы уходить в конце дня домой.

Стрейкен никогда особо не задумывался о профессии и подводной фотографией занялся случайно. Не зная твердо, чему себя посвятить, он решил после школы сделать годовой перерыв. Гамильтон свел его с Карлом Рианом, своим бывшим армейским другом, который занимался каким-то бензиновым бизнесом в Малайзии. Риан дал ему работу: он разъезжал по стране на большом джипе, останавливался на бензоколонках, замерял запасы топлива и определял количество бензина для поставки в следующем месяце. Тогда электронная почта еще не достигла Европы, не говоря уже о странах третьего мира, а языковой барьер не давал вести дела по телефону. Стрейкен не был силен в математике, но умел пользоваться калькулятором и изо всех сил старался не делать ошибок. Он не хотел обратно в Англию, так что работал добросовестно. В конце лета он послал Гамильтону открытку, в которой сообщал, что отказывается от места в университете и остается в Малайзии.

Риан владел двумя станциями на северо-восточном побережье. Одна из них была расположена в Куала-Бесуд, городе, с которого начинались Перхентианские острова. Они уже славились своими местами для дайвинга. Стрейкен как-то взял несколько выходных дней и попробовал нырнуть первый раз в жизни. Он сразу увлекся. Получив квалификацию спасателя через шесть месяцев, он перестал записывать количество погружений. Через одиннадцать лет он подсчитал, что под водой провел четыре месяца своей жизни.

Именно в Малайзии он встретился с Руни и Пили Парангами в первый раз. Их встреча занимала отдельное место в его памяти. Там он начал свою карьеру. Не только подводного фотографа, но и успешного изумрудного контрабандиста на юго-востоке Азии.

Эти воспоминания занимали его и после ужина, пока он шел через Трафальгарскую площадь, мимо Уайтхолла и здания парламента в паб «Морпет-Армс» у Воксхольского моста. Он пришел вовремя; там как раз принимали последние заказы.

По вторникам в питейных заведениях было довольно тихо, и Стрейкен остановился выпить пинту «Гиннеса» и узнать новости. Тамми не было, отметил он с сожалением, хотя надеялся найти ее, ведь она, как никто, могла помочь ему расслабиться в такие моменты. Кроме того, он беспокоился о сроках для «Нэшнл джиографик». Его фотографии уже должны были дойти до адресата. Если нет, то в печать пойдут снимки Билла Таннера. Стрейкен отправился домой, думая о том, что его карьера зависит от предстоящего телефонного звонка.

Он поднес ключ к дверям, когда услышал, как голос из темноты сказал:

— Goedenavond, Банбери.

Голландец. Урод.