Все, кого мы убили. Книга 2 - Олег Алифанов Страница 20

– Нет! – бодро солгал я. Он кивнул, удовлетворённый.

– На самом деле они могли шагать даже сквозь землю, – продолжал нащупывать он.

– Каким же способом?

– Говорю вам, они имели иную природу. Впрочем, та природа не придавала им бессмертия. Телесного бессмертия.

– Вы излагаете так, словно греки зрели этих существ как дело самое обыденное, и лишь кое-что вызывало у них вопросы. Ну, например, ноги-змеи.

– Они видели их, конечно. Тут можете не сомневаться.

– С чего вы так уверены? Может и сами, проводя раскопки какого-нибудь акрополя на Сицилии, докопались до Энкелада?

– Когда бы вам довелось видеть нечто подобное, – резко оборвал он, – вам стало бы не до смеха.

– Греки считали богами себя, а гиганты олицетворяли галлов и несомый ими хаос, – ответил я отстранённо, дабы в порыве спора не проговориться о главном, пока он не проговорится о своём.

– Вот вы и объяснили мой интерес к гигантам – чтобы разрушить сие несправедливое сравнение, – поспешил он довольно расхохотаться уже в полный голос. – Времена меняются. И хаос теперь царит в Греции, а галлы возвысились и по мере сил упорядочивают мир.

– То есть миф изначально ложен, и победили на деле исполины? – рассмеялся я ему в тон.

– Историки меняют выводы и даже сами причины, используя один и тот же факт. Вот, вы залезли ко мне в буфет и видите изобилие чая и немного кофе. Какое заключение вы обо мне сделаете?

– Вы любите чай, поэтому запасаете его.

– Нет, я предпочитаю кофе и расходую его, а чай почти не трогаю. Но, дорогой мой коллега, – вкрадчиво промурлыкал он с лукавой ухмылкой, – если мой интерес мы худо-бедно смогли объяснить, то что в основе вашего?

– С чего взяли вы, что я питаю к сему интерес?

– Вы не могли спутать титанов с гигантами, для такого образованного юноши сие немыслимо, – он ядовито растянул губы.

– Это дело между французами и греками. Русских тогда ещё не народилось, – попробовал я опять обратить всё в шутку, но он настаивал:

– Греческий мир в те поры захватывал и часть полуденных равнин нынешней вашей империи. – Я насторожился. – Возможно, я ошибаюсь, но в России интерес к этому велик. Видите ли, гигантов боги преследовали по всей земле. – Он остановился и посмотрел, понимаю ли я его, как того хочет он. – Битва шла по всей тогдашней Ойкумене, – подчеркнул он и, словно это могло что-то доказать, стал перекладывать страницы. – Вот, Алкионей: не имея возможности убить его в месте, где тот был рождён, Геракл прикончил его в Беотии. Посейдон бьёт трезубцем Эгеона во Фригии. А вот сей же, погребающий Полибота под островом Кос. О Сицилии я уже говорил? А о Сицилийском Диодоре с его Скифией?

– Что ж, в наш век галлы страдали что в Египте, что в России, – не отвечая на его настойчивость. – Старые легенды продолжают сбываться.

– Если продолжить линию ваших суждений – они несли порядок, разум. Но что, если миф вывернут наизнанку победителями? Бонапарта союзники победили, но убеждены ли вы, что это к лучшему? И разве победители в нашем мире всегда на стороне добра? Может, история, которую они пишут, только провозглашает их таковыми?

– Мысль сия не нова, – отрезал я. – Цивилизация противостоит хаосу, но как боги для уничтожения гигантов не могли обойтись без грубой силы смертных людей, так и праведнейшие цари вынуждены прибегать к насилию, не в силах совладать с варварами кодексами.

– О, да! – воскликнул он. – Вопрос только в том, кто из противников есть варвар. Чаще всего это определяют последующие историки. Но проигравшие историй не пишут.

В последующие за тем недели мы под землёй обошли все стороны сложившего свои крылья исполина, везде натыкаясь на матёрый известняк, с которого предшественники тщательно сбили остатки всех начертаний, где таковые имелись.

– Что скажете? – спросил я как-то вечером Карно, когда мы наблюдали закат на фоне равнодушного лика каменного чудовища.

Карно поджал губы:

– Мегемет Али может разочароваться в негоцианте Хлебникове, на которого выписан фирман. В нём сказано, что находки подлежат паше по праву первого выкупа. А у нас их нет. Могут подумать, что мы утаили найденное. Здесь редкий дурак уходит с пустыми руками. А давайте свезём отсюда всего Сфинкса целиком? Кому лицо, а кому зад – разыграем в орлянку.

Хвост пыли от летящего кометой скакуна не дал мне съёрничать в ответ и заставил обоих нас схватиться за трубы. Но то мчал Прохор, по-казацки пригнувшись к шее гнедого красавца кохейлана, на лбу которого между разными побрякушками и стразами висел голубой камень против сглазки, или cattivo occhio, как называют её левантийцы.

– Хаим снялся с постоя и исчез! – крикнул он. – Собирайтесь.

Решение никто не оспаривал, волею вещей складывалось так, что мы обязаны догнать и обчистить беглецов. Верблюды наши, однако не обладали резвым аллюром. По счастью, Прохор, предвидя это, отдал распоряжения надзирателям вызнать если не путь, то хотя бы направление бегства.

– И так понятно, что конечный их пункт – Дамаск, – пытался успокоить я всех. – Если не нагоним сразу, попросту двинемся туда.

– Попросту? – взвился Карно. – У меня другие планы, мой друг, кроме того, грабить в городе хлопотно, да и рукописи могут перепрятать – ищи потом. Нет, наш шанс только в пустыне.

Соглядатаи Прохора проследили беглецов до самых дальних окраин, но мы никак не могли решить, какой путь – по морю или по суше избрали те.

– Они двинутся пешком, – процедил Карно, щурясь в пыльную даль. – Их мало. С ними проводник из местных.

– Морем, – предположил я, – безопаснее. – Если они сговорились с корабельщиком заранее, то, имея фору, останутся вне досягаемости для преследователей на всё время пути, в котором могут спокойно заниматься документами.

– Как они могли сговориться заранее? Он не мог знать, когда отыщет последний нужный ему манускрипт.

– Телеграф, – ответил я, показав на крылатую вышку на далёком холме из песчаника.

– Ваш семьдесят третий никогда, – медленно проговорил француз, – не станет рисковать в море такими ценностями.

– Сейчас море спокойно, – возразил я.

– Пустыня! – рявкнул он, но потом смягчился. – И караванный путь на Газу только один.

Сетуя на его беспримерное упрямство, но не имея возразить, я только со злобой стегнул коня.

К закату первого дня пути мы получили, наконец, долгожданное подтверждение того, что небольшой отряд сменил бесполезных лошадей на верблюдов и спешно покинул последнюю перед пустыней деревню. Они опережали нас на пять или шесть часов. Прохор потребовал дать лошадям отдых, прежде чем ночью мы двинулись следом. Карно объявил, что бессмысленно пытаться догнать верблюда на верблюде и предложить использовать превосходство в скорости коней, чтобы настигнуть беглецов не позднее следующего ночлега, иначе лошади полягут и не смогут более скакать. Воды и припасов взяли мы только на двое суток, и в лунном свете снова пустились в погоню.