Айсберг - Клайв Касслер Страница 20

— Амарсона срочно вызвали в Гриндавик. Он попросил нас поездить по вызовам, пока он не вернется.

— Вас перевели на наш участок?

— Нет, мы просто проезжали мимо, ехали на север, забрать заключенного. Остановились, чтобы поздороваться с сержантом Амарсоном и выпить кофе. К несчастью, не успел кофейник согреться, как почти одновременно поступили ваш звонок и вызов в Гриндавик.

— Тогда разве не разумно майору Питту подождать здесь, пока не вернется Амарсон?

— Нет. Так мы ничего не добьемся. — Он повернулся к Питту. — Прошу прощения, майор. Не сердитесь, что мы, как говорят в вашей стране, заметем вас в кутузку. — Он обратился к Йонссону. — Думаю, вам тоже следует отправиться с нами, доктор, на случай, если у майора возникнут осложнения в связи с его ранами. Это простая формальность.

Странная формальность, подумал Питт, учитывая обстоятельства. Но выбора не было, оставалось только подчиниться требованиям полицейских.

— А как же доктор Ханневелл?

— Попросим сержанта Амарсона прислать за ним грузовик.

Йонссон улыбнулся почти дерзко.

— Прошу меня простить, господа. Я еще не закончил с ранами на голове майора. Чтобы он был готов к поездке, нужно наложить еще два шва. Прошу, майор.

Он отступил, пропустил Питта в свой кабинет и закрыл за ним дверь.

— Мне казалось, вы кончили меня резать, — добродушно заметил Питт.

— Эти люди самозванцы, — прошептал Йонссон.

Питт ничего не ответил. На лице его не было удивления, когда он подошел к двери, прижался к ней ухом и прислушался. Довольный тем, что слышит голоса в соседней комнате, он вернулся и остановился перед Йонссоном.

— Вы уверены?

— Да. Сержант Амарсон не патрулирует Гриндавик, это не его участок. К тому же он никогда не пьет кофе, у него аллергия. Он даже на кухне его не держит.

— Ваш сержант… он ростом пять футов девять дюймов и весит примерно сто семьдесят фунтов?

— Точно до дюйма, а вес — в пределах пяти фунтов. Он мой старый друг. Я много раз его осматривал. — В глазах Йонссона появилось изумление. — Как можно описать человека, которого вы никогда не видели?

— На том типе, что все время говорит, форма Амарсона. Если приглядитесь, увидите вмятинки на рукаве, где были сержантские нашивки.

— Не понимаю, — шепотом сказал Йонссон. Он побледнел. — Что случилось?

— У меня и половины ответов нет. Шестнадцать, а может, девятнадцать человек погибли, и убийства продолжаются. Думаю, сержант Амарсон стал последней жертвой. А следующие — мы с вами.

Ошеломленный доктор в отчаянии и недоумении сжимал и разжимал руки.

— Вы хотите сказать, что я должен умереть, потому что видел убийц и разговаривал с ними?

— Боюсь, доктор, вы просто невинный свидетель. Вас придется устранить просто потому, что вы можете потом узнать их.

— А вы, майор? Зачем такой сложный заговор, чтобы убить вас?

— Мы с доктором Ханневеллом видели то, чего не должны были видеть.

Доктор Йонссон смотрел в бесстрастное лицо Питта.

— Невозможно убить нас обоих, не вызвав смятение в деревне. Исландия маленькая страна. Беглец не может здесь далеко убежать или спрятаться.

— Эти люди в вопросах убийства несомненно профессионалы. Кто-то им платит, и платит хорошо. Через час после нашей смерти они, вероятно, будут с бокалами в руках расслабляться на борту лайнера, летящего в Копенгаген, Лондон или Монреаль.

— Для профессиональных убийц они кажутся довольно беспечными.

— Они могут себе это позволить. Куда нам деваться? Их машина и грузовик Мандсона стоят перед домом. Они легко срежут нас, стоит нам открыть дверь. — Питт повернулся к окну. — Исландия — открытая страна. На пятьдесят миль здесь не сыщется и десяти деревьев. Вы сами сказали, доктор: здесь некуда бежать и негде спрятаться.

Йонссон молча покорно склонил голову, потом бледно улыбнулся.

— Тогда единственный выход — дать бой. Трудно будет отнимать жизнь, когда тридцать лет старался спасать ее.

— У вас есть оружие?

Йонссон тяжело вздохнул.

— Нет, мое увлечение не охота, а рыбалка. Единственное мое имущество, которое можно назвать оружием, — хирургические инструменты.

Питт подошел к белому стальному шкафу со стеклянной дверью, в котором были аккуратно разложены инструменты и лекарства, и открыл его.

— У нас только одно преимущество, — задумчиво сказал он. — Они не подозревают, что мы раскрыли их маленький заговор. Поэтому мы познакомим их со старой доброй американской игрой под названием «Прикрепи ослу хвост». [5]

Прошло всего две минуты, а Йонссон уже снова открыл дверь кабинета: Питт сидел на стуле, прижимая бинт к окровавленной голове. Йонссон подозвал светловолосого, говорившего по-английски.

— Не поможете? Боюсь, мне понадобится третья рука.

Тот вопросительно поднял брови и взглянул на напарника, который сидел, полузакрыв глаза; было очевидно, что мысленно он в тысячах миль отсюда.

Йонссон, стараясь не вызвать подозрений, нарочно оставил дверь полуоткрытой, но так, чтобы видна была лишь небольшая часть кабинета.

— Если подержите голову майора обеими руками, чуть наклонив, я быстро закончу. Он все дергается, не дает наложить ровный шов. — Йонссон подмигнул и добавил по-исландски: — Эти американцы как дети, когда дело доходит до боли.

Лже-полицейский рассмеялся и подтолкнул доктора локтем. Потом остановился перед Питтом, наклонился и обеими руками сжал его виски.

— Ну, ну, майор Питт. Несколько швов — ерунда. Что, если добрый доктор ампутирует вам…

Все дальнейшее происходило беззвучно, в течение четырех секунд.

С кажущимися равнодушием и беззаботностью Питт вскинул руки и ухватил светловолосого за запястья. На лице незнакомца на мгновение появилось удивление, потом потрясение: Йонссон закрыл ему рот плотным бинтом и одновременно всадил в шею шприц; потрясение сменилось ужасом, человек застонал, но стон нельзя было расслышать, потому что в это время Питт громко выбранил доктора за несуществующий шов. Взгляд над белым бинтом поплыл, человек сделал отчаянное усилие, пытаясь откинуться назад, но Питт держал его запястья, как в тисках.

Глаза светловолосого закатились, и он молча упал на руки Йонссону.

Питт быстро наклонился, достал из кобуры потерявшего сознание человека служебный револьвер и неслышно подошел к двери. Так же беззвучно и быстро он прицелился и распахнул дверь во всю ширь. Несколько секунд второй, в очках, сидел неподвижно, ошеломленно глядя на стоящего в двери Питта. Потом рука его двинулась к кобуре.