Приключения Тарзана в джунглях - Эдгар Берроуз Страница 20

– Это Гоубюбалу Тарзана, – сказал он. – Не смейте его трогать, а не то Тарзан убьет вас всех! – и он, оскалив зубы, повернулся к ближайшей обезьяне.

– Это Гомангани! – отвечала обезьяна. – Пусти меня, я его убью. Гомангани – наши враги. Дай мне убить его!

– Убирайся! – зарычал Тарзан. – Я еще раз говорю тебе, Гунто: этот балу принадлежит Тарзану. Отойди прочь, или Тарзан убьет тебя.

И человек-обезьяна угрожающе надвинулся на Гунто.

Самец медленно попятился назад, воинственный и гордый, точно собака, которая при встрече с другой собакой из гордости не хочет с нею драться, но в то же время боится повернуться и удрать.

Подошла привлеченная любопытством Тика. Рядом с ней ковылял маленький Газан. Они, как и другие обезьяны, были сильно удивлены, но Тика не оскалила своих зубов и не рычала, подходя к ним. Тарзан заметил это и обрадовался.

– У Тарзана есть теперь балу! – сказал он. – Он и Газан могут играть вместе.

– Да ведь это Гомангани! – отвечала Тика. – Он убьет моего балу. Унеси его, Тарзан! Тарзан засмеялся:

– Он не может убить даже Намбу-крысу! – отвечал он. – Это очень маленький балу, и он к тому же сильно испуган. Пусть Газан поиграет с ним.

Тика тем не менее побаивалась за своего балу. Несмотря на всю свою свирепость, огромные антропоиды боятся всего. В конце концов, вера в Тарзана поборола страх, и она толкнула Газана к маленькому негру. Но инстинкт заговорил в Газане: маленькая обезьяна оскалила свои зубы и со злобным плачем кинулась обратно к своей матери.

В свою очередь, и Тяйбо не проявлял горячего желания к сближению с Газаном, и поэтому Тарзан не настаивал.

Всю следующую неделю Тарзан был очень занят. Он только теперь понял, какую ответственность взял на себя. Ни на минуту нельзя было оставить балу одного: за исключением Тики, все обезьяны племени Керчака желали отделаться от маленького чернокожего. Это им наверное удалось бы, если бы Тарзан не был постоянно настороже. Тарзан брал с собой своего Гоубюбалу всюду, даже на охоту. Все это, сказать правду, было скучно, да и чернокожий мальчик казался Тарзану таким глупым и трусливым: он не мог справиться даже с самыми слабыми зверями джунглей, и Тарзан не понимал, как Гоубюбалу прожил до сих пор? Он принялся за воспитание негритенка. Слабая надежда проснулась в нем, когда он увидел, что Гоубюбалу научился произносить несколько слов на языке антропоидов, и что он без особого ужаса теперь взбирается почти на самую верхушку дерева; но одно обстоятельство смущало Тарзана. Он часто видел детей в деревне негров. Он видел, как они играют и заливаются звонким смехом, но маленький Гоубюбалу никогда не смеялся. Бывали случаи, когда он вяло улыбался, но смех был ему чужд.

Он видел также, что маленький балу мало ест и с каждым даем все более худеет. Вспомнив, как дикая Кала заботилась о нем, когда он был маленьким, он теперь окружил всевозможными заботами маленького негра, но все было напрасно: Гоубюбалу перестал бояться Тарзана – вот все, чего он достиг. Ко всем же другим живым существам, населявшим джунгли, балу по-прежнему питал страх. Он боялся джунглей днем, боялся головокружительных путешествий по верхушкам деревьев. Он боялся джунглей ночью и с ужасом ложился спать на обычное ложе Тарзана, высоко над землей, откуда были видны рыскающие внизу страшные звери джунглей.

Тарзан не знал, что ему делать. В нем текла кровь его предков – англичан; он не мог легко примириться с мыслью о крушении своих замыслов, хотя и должен был сознаться, что его балу далек от совершенства. Тем не менее он был верен долгу и даже чувствовал, что полюбил Гоубюбалу, хотя и понимал, что любит его далеко не так страстно, как Тика своего Газана и чернокожая мать своего ребенка.

Чернокожий мальчик мало-помалу перестал питать к Тарзану суеверный ужас. Он постепенно проникся к нему доверием и даже восхищением. Огромный белый злой бог был с ним очень нежен в то время, как с другими жесток и свиреп. Он видал, как белый бог расправился с самцом, который пытался подойти и убить Гоубюбалу: человек-обезьяна с напрягшимися мускулами кинулся на противника и своими крепкими белыми зубами впился в его шею. Со свирепым звериным ревом и воем вцепились они друг в друга, и мальчик убедился, что дикое рычание его защитника ничем не отличалось от рычания обезьяны.

Тарзан принес однажды на своей спине целого оленя, которого он убил как Нума, вскочив ему на спину и погрузив когти в шею животного. Тяйбо задрожал от ужаса, но как зачарованный смотрел на Тарзана. Впервые проникло в его человеческое сердце смутное желание – стать похожим на человека-обезьяну. Но у маленького негра не было той божественной искры, которая горела в душе у белого мальчика. Ему не удалось, подобно Тарзану, усвоить в детстве быт и природу диких зверей джунглей. Тарзану помогало воображение, а воображение есть наивысший ум.

Фантазия создает мосты, города и государства. Звери не умеют фантазировать, негры обладают фантазией лишь в слабой степени, но сотни тысяч людей культурных рас владеют этим высшим даром и благодаря ему господствуют над землею.

В то время, как Тарзан заботился о будущем своего балу, судьба распорядилась мальчиком по собственному усмотрению. Удрученная горем Момайя, мать Тяйбо, обратилась за помощью к волхву своего села, но он ей ничем не помог. Хотя Момайя и дала ему двух коз, он все же не вернул ей Тяйбо и даже не сказал, где находится ее мальчик. Момайя, однако, была женщиной с характером и, будучи сама из другого племени, не очень доверяла волхву из племени ее мужа. Когда же заклинатель демонов намекнул, что ей придется пожертвовать еще двумя жирными козами за более верные сведения об ее сыне, то она рассердилась и дала волю своему языку. Ее отповедь имела очень быстрый, но своеобразный успех: кудесник поспешил убраться, унося с собой хвост зебры и чудодейственный котел.

Когда же он исчез, и Момайя немного успокоилась, она снова предалась горьким думам о своем Тяйбо. Как узнать, жив ли он или нет?

Ей было известно, что белый демон не ест человеческого мяса, так как убивая черных воинов, он не прикасался к их трупам. С другой стороны, труп Тяйбо до сих пор нигде не обнаружен, и из этого Момайя заключила, что ее сын жив. Но где же он находится?

Она вспомнила про Буковаи-нечистого, который жил в горной пещере на севере от села Мбонги. Старый Буковаи – это знали все – жил вместе с нечистыми духами. Лишь немногие отваживались посещать его; во-первых, Буковаи внушал неграм ужас своим темным ремеслом и своими двумя гиенами, про которых было достоверно известно, что они вовсе не гиены, а оборотни; во-вторых, Буковаи страдал отвратительной болезнью, которая и побудила его жить отшельником – страшная язва медленно разъедала ему лицо.

Момайя решила, что точные сведения о Тяйбо ей может дать только такой колдун, который находится в дружбе с богами и демонами, так как украл Тяйбо или бог, или демон. А таким именно колдуном и был Буковаи. Но даже она при всей своей великой материнской любви дрогнула при мысли о том, что ей предстоит длинное путешествие по темным джунглям к далеким горам, в жуткую пещеру Буковаи-нечистого и его демонов.