Поиск Тарзана - Эдгар Берроуз Страница 2

Повелитель джунглей поднялся с устланной листьями грубой площадки, сооруженной между двумя ветвями мощного дерева, и удовлетворенно потянулся. Косые лучи восходящего солнца, пробиваясь сквозь сеть листьев, играли на его бронзовой коже.

Маленький Нкима тоже проснулся. С криком бросившись на плечо человека, он обнял его за шею волосатыми руками.

— Шита! — пролепетала маленькая обезьянка. — Она хотела прыгнуть на маленького Нкиму. Человек-обезьяна улыбнулся.

— Ну-ну, успокойся. Это был просто дурной сон, — успокоил он.

Скользнув взглядом по ветвям деревьев, а потом посмотрев вниз, на землю, и увидев, что никакой опасности действительно нет, обезьянка успокоилась и так развеселилась, что человеку пришлось даже приструнить ее.

— Шита идет, — произнес Тарзан, прислушавшись. — Она идет к нам против ветра, и мы не можем учуять ее запах, но если у Ману слух Тарзана, то он может услышать ее.

Направив ухо по ветру, обезьянка прислушалась.

— Маленький Нкима слышит ее медленные шаги, — ответила она.

Вскоре через листву деревьев мелькнуло пятнистое тело пантеры.

— Шита не охотится, — отметил Тарзан. — Она сыта.

Желая удостовериться в этом, Нкима стал дразнить пантеру.

Шита остановилась и посмотрела вверх. Заметив Тарзана и Нкиму, она оскалила громадные клыки и грозно зарычала, но поскольку ей не было до них никакого дела, тут же двинулась дальше.

Рядом с Тарзаном обезьянка вела себя уверенно, чувствуя надежную защиту. Вот и теперь, понимая, что ей ничто не угрожает, она становилась все задиристее. В ход были пущены все известные Нкиме ругательства джунглей, однако и это не произвело на Шиту никакого впечатления. Тогда, приподнявшись с плеча Тарзана, обезьянка сорвала подгнивший плод и запустила им в своего кровного врага.

Плод попал пантере прямо в голову. Злобно взревев, Шита обернулась и направилась к дереву, на котором устроились Тарзан и Нкима. Последний, повизгивая, забрался повыше, на мелкие ветки, где его не могла достать пантера.

С усмешкой посмотрев на удиравшую обезьянку, Тарзан перевел взгляд вниз. "Кригга!" — раздался его рокочущий крик. Издав ответное рычание, разъяренная пантера повернулась и скрылась в джунглях.

Эта неожиданная встреча застала Тарзана по пути из дальнего района огромного леса. Удивительные слухи, дошедшие до него, заставили его пуститься в эту экспедицию.

Там, в глубине джунглей, не было никаких дорог, и многие из отправлявшихся туда исчезали бесследно. Сама же история, заинтересовавшая Тарзана, казалась столь загадочной и таинственной именно потому, что подлинные факты соседствовали в ней с фантастическими, легендарными.

Ряд загадочных исчезновений молодых девушек посеял панику даже среди племен, живущих довольно далеко от заколдованной местности.

Пытаясь разобраться, в чем тут дело, Тарзан принялся было наводить справки, однако аборигены, напуганные страшной и таинственной силой, не только не способны были оказать какую-нибудь помощь, но не смели даже и говорить о происходящем. С презрением Тарзан предоставил их воле судьбы.

Что же все-таки заставило его вмешаться?

Цена жизни в джунглях невелика. Ее легко дают и легко отбирают. Любовь и смерть естественны здесь, как еда или сон.

Тарзана привлекла в этой истории именно ее таинственность. Девушки, причем всегда в возрасте от 14 до 18 лет, исчезали совершенно бесследно, словно растворялись в воздухе. Никто и никогда ничего больше не слышал о их судьбе.

Сейчас, однако, Тарзан уже не ломал голову над этой загадкой, ибо был не в состоянии подолгу заниматься проблемой, не касавшейся лично его и к тому же представлявшейся неразрешимой.

Легко прыгая по деревьям, он чутко прислушивался ко всему происходящему вокруг. После того, как Шита исчезла в зарослях, проследовав по ветру, Тарзан установил по запаху, что пантера не преследует их, а напротив, отдаляется все дальше. Где-то вдали слышался рев Нумы-льва, в глубине леса трубил Тантор.

Радостно и привольно дышалось Тарзану в утренней свежести родных джунглей. Будь он, к примеру, ковбоем, он, быть может, принялся бы насвистывать или напевать от переполнявшего его веселья. Однако дети джунглей воспитаны иначе. Многовековой опыт заставляет их двигаться почти бесшумно, скрывая свои эмоции.