Утерянное Евангелие. Книга 3 - Константин Стогний Страница 2

Виктор звонил прямо с борта лодки Ислама, поймав сигнал спутника, а Короленко мчался на своем «мерседесе» из Киева в Одессу, надеясь перехватить старика-агента, чтобы не допустить гибели ни в чем не повинной женщины.

— Да я не прошу в Сомали вертолет, — неслось из наушника блютуса. — Гаврилыч, я сам все устрою. Проникну на судно, сделаю материал и был таков. А ваша задача просто поймать меня в море.

— Поймать его в море! Ты с ума сошел?! — крикнул Короленко и чуть не столкнулся с грузовым фургоном впереди себя.

— За нами погоня, Гаврилыч, я не шучу…

— Вот тебе, бабушка, и Юрьев хрен, — выругался Короленко в сторону. — А ребята? Все живы?

— Хорунжего и Маломужа я отправил в столицу, кабы чего не вышло. Пусть властям сдаются — помощи попросят.

— Да какие власти! Лавров! Там власти хуже бандитов! Алло… Алло… Ч-ч-ч-черт!

Связь прервалась, и Короленко чуть не выбросил телефон в окно. Он был очень взволнован.

Да, полковник сам посоветовал Лаврову проникнуть на «Карину» и поднять шум, но что это будет так экстремально… Погоня, лодка…

«А чего ты ждал, старый дурак? Что он прилетит на «Карину» на крыльях ангела?»

* * *

Одесса… Прекрасная Южная Пальмира. Сколько песен о ней написано, сколько стихов сложено. Сколько колорита и шарма в этих улочках архитектуры конца восемнадцатого и начала девятнадцатого века, которыми так гордятся местные жители и которые навсегда остаются теплыми воспоминаниями в памяти гостей. Одесса… Жаркая и солнечная летом, промозглая и сырая зимой. «А шо вам не нравится? Должны же и мы когда-то от вас отдыхать», — скажут на этот счет местные жители. Никто другой не любит свой город так, как любят свою родину одесситы… даже те, которые давно эмигрировали. По крайней мере, так говорят они сами. Веселые и грустные, но никогда не унывающие многонациональные одесситы.

Людмила Богомол шла на работу в прекрасном настроении. Еще бы, ведь ей позвонил сам Виктор Лавров, как она ошибочно думала. Люда уже начала обзванивать всех родственников пленных моряков и предупреждать их о пресс-конференции. Она была очень воодушевлена, будто речь уже шла об освобождении украинцев из сомалийского плена. Вот что значит надежда на лучшее, которую порой может дать один маленький звонок по телефону. Но Людмила, конечно, не знала, чем мог ей грозить этот злосчастный звонок. Женщина шла по пустынной зимней Трассе здоровья в один из маленьких ресторанчиков, где она работала последние полгода. Она даже не обратила внимания, как метрах в двухстах позади нее появился мужчина в спортивном костюме.

Она шла, надев наушники и слушая любимую группу своего сына: «Red Hot Chili Peppers». Ей было хорошо. Скоро, совсем скоро ее мальчика освободят. Потому что по-другому просто не может быть, раз уж за дело взялся сам Лавров. Люда продолжала идти, а мужчина-спортсмен постепенно настигал ее. Ах, если бы она обернулась, она бы узнала в нем того самого старика-Нептуна с «Ланжерона», и, может быть, тогда у нее закралось бы какое-то подозрение. Но мать моряка не оборачивалась.

Ни Людмила, ни преследующий ее старик не заметили, что в кустах за заброшенной на зиму метеорологической станцией прятался мужчина с винтовкой. Это был Геннадий Сысоев. Одетый под цвет серого неприветливого ландшафта, он был совершенно не виден сквозь густые ветви кустарника. Свое оружие он предусмотрительно накрыл точно такой же серой тряпкой, как делают настоящие профессионалы. Нет, он пришел не контролировать выполнение задания, данного агенту Корню. Он пришел убрать самого старика, а если понадобится — и довершить начатое им: уничтожение свидетеля. Вот уже мимо станции мелькнула напевающая Людмила, и Геннадий опустил палец на спусковую скобу снайперской винтовки с глушителем, дожидаясь старика…

Людмила же была готова танцевать от радости. От той надежды, которую ей подарил звонок манипулятора-Короленко. А старик все приближался и приближался…

Короленко выскочил из машины у деревянного ресторанчика «Хуторок» и пустился бегом параллельно с Трассой здоровья. Проведя оперативную разработку в Одессе, он четко понимал, что лучшего шанса убрать Людмилу, чем утром, по пути на работу, у киллера не было. Все остальное время женщина находилась в окружении или коллег, или соседей. Единственный безлюдный участок зимой — Трасса здоровья, неподалеку от которой в одном из ресторанчиков и работала мать матроса «Карины». Из строений, стоящих рядом с дорогой, была только метеорологическая станция. Оттуда возможно неожиданное нападение убийцы.

Нужно было успеть спасти женщину — перехватить киллера. Однорукий Короленко несся сквозь кусты, как в молодости, когда брал призы на первенстве Вооруженных сил по бегу. До метеорологической станции оставались считаные метры, когда пенсионер спецслужб услышал сдавленный крик. Он бежал так, как, казалось, уже и не смог бы никогда. Безошибочно определив, откуда крикнули, Короленко буквально перелетел забор метеостанции. На асфальтированной дорожке у кустов лежал Геннадий Сысоев и бесшумно, как рыба, хватал воздух губами. В его шее торчала заточка, кровь медленно струилась из раны и вытекала в пока еще небольшую лужицу на асфальте. Рядом находилась уже не нужная снайперская винтовка.

Короленко живо осмотрелся и выглянул из-за куста на Трассу здоровья. Далеко впереди шла счастливая Людмила Богомол и размахивала руками в такт музыке. «Жива!» — облегченно выдохнул Короленко и вернулся к умирающему Сысоеву, подняв его единственной рукой под плечи и положив голову себе на колено.

— Генка, кто тебя?

— Я знал, что ты придешь, Глок, — шепотом ответил Сысоев. — Это ведь ты вычислил меня, нас…

Сысоев закашлялся, захлебываясь кровью, затем сплюнул в сторону. На его щеке осталась кровавая пена темно-бордового цвета…

— Что-то зябко мне, холодно…

— Генка, кто тебя?.. — снова сочувственно спросил умирающего Короленко. — Не отвечай, знаю… Корень?

Сысоев грустно улыбнулся и кивнул головой.

— Старый конь… Хотел я его подчи… чистить… А получилось, что он меня… Темно, Глок, темно…

— Генка, подожди… не уходи, хоть совесть очисти свою перед смертью, братка… А?..

Из глаза Сысоева выкатилась слеза, и он кивнул головой.

— На кого работал, скажи…

— Ши… ши… — из последних сил прошипел Сысоев и приподнялся всем телом. — Шии-тыы-ы-ы…

И замер навеки…