Шпионские игры царя Бориса - Ирена Асе Страница 19

По предложению нарвского ратмана, все его гости поднялись на чердак по деревянной спиралеобразной лестнице. Здесь было очень тесно, так как почти всё помещение было занято мешками с первосортным льном, который купец Скров купил у русских купцов и собирался перепродать немецким корабельщикам. Планировка дома была знакома Катарине по ее родному Данцигу: там купцы также открывали на первом этаже конторы, на втором жили сами, а на чердаках хранили товары, которые поднимали с помощью лебедки в чердачное окошко прямо с телег на мостовой. Островерхие крыши не давали шанса вору забраться на чердак сверху, и купец мог спать спокойно, зная, что его сокровища в полной безопасности.

Дела у Арманда Скрова, видимо, шли хорошо, чердак, как уже говорилось, был полон товара, но именно это на самом деле и не нравилось Катарине. Ведь в помещении было очень тесно, ее грудь упиралась в плечо Акселя Тролле, а сзади она оказалась прижатой к Фридриху Фидлеру столь плотно, что он вполне мог ощущать ее привлекательную пышную попу. От этого опытная в любви Катарина смущалась, как девочка, и с нетерпением ждала, когда же путники уйдут с тесного чердака.

Тем временем Фридрих Фидлер думал не о грозящей путникам опасности, а совсем об ином: «Да, принц подобрал себе достойную любовницу. Даже когда она сердится, то чудо как хороша! И притом, какие манеры! Пусть немного глуповата, зато какой аристократизм у этой мещанки. Непонятно, откуда он взялся. Не иначе, ее мама согрешила со знатным шляхтичем. А что до неглубокого ума, то разве это не прекрасное сочетание: милая и притягательная глупышка? И сколь божественная фигура, сейчас я это хорошо чувствую! Сам бы добивался ее, не опереди меня Его Высочество. Ох, какая божественная попа!». Фридрих Фидлер удивлялся сам себе. Он, познавший немало дам, волновался словно мальчишка-девственник оттого, что мог случайно прижаться к любовнице принца. «Влюбился я впервые в жизни, что ли?» — удивился дворянин.

Отнюдь не о том, как спастись, думал и Аксель Тролле: «Принца никто не учил, как должен вести себя монарх, но у этого претендента на трон Ливонии всё получается как надо. Он демонстрирует замечательное хладнокровие, держится с горделивым спокойствием, интересуется не мелочами, а событиями государственной важности. Интересно, а что ответит ратман на его вопрос?».

— Ваше Высочество! Много лет назад русский царь Иван Третий сделал ошибку. Он хотел торговать с Западом напрямую и построил порт, но не учел, что кроме порта для торговли, требуются купцы, склады и капиталы. В Ивангороде есть только крепость и причал. А у нас имеются склады, где товары из Германии могут лежать и не портиться в ожидании русских купцов. У наших торговцев достаточно денег, чтобы заплатить корабельщикам за товар сразу, а потом ждать русских купцов из Пскова, Новгорода, Москвы, готовых продать свои товары в обмен на западные. В Ивангороде же германские товары просто некому покупать, у горожан нет таких денег. Так что и раньше немецкие, английские, голландские корабли плыли к нам, в Нарву, ведь у нас товар продавался сразу. А с недавних пор возник и запрет для заморских купцов, им нельзя плавать в Ивангород. Такое условие поставила Швеция перед заключением мира после Ливонской войны и без этого отказывалась мир подписать.

— Теперь я лучше понимаю, почему московский царь хочет изменить положение в Ливонии, — признал принц. — А торговля в Нарве, судя по всему, не заглохла. Но все же, сравнивая ее с Ригой, я понимаю, что не случайно Ригу считают крупнейшим городом на востоке Балтийского побережья. Нарва так же аккуратна, зажиточна, но выглядит в сравнении с Ригой попросту маленькой.

— Река Дюна очень велика. По ней, Ваше Высочество, в Ригу везут товары из Ливонии, из Великого княжества Литовского и даже с Руси. А куда можно плыть по реке Нарове? Разве что от Нарвы до моря. Говорят, Рига больше даже шведского Стокгольма и только Копенгаген превосходит ее. Кстати, и торговля сейчас идет не так, как 25 лет назад, когда Нарва временно попала под власть русского царя Ивана, прозванного Грозным. О, тогда не было ни границ, ни таможенных пошлин! Попав в наш город, западный купец оказывался прямо в Московии, и мог дешевле, чем в Ливонии покупать лен, воск, сырье для корабельных канатов — пеньку, коноплю, сало.

Говорят, что далеко на юге, по степям до открытия португальскими мореходами Индии проходил Великий шелковый путь. По аналогии можно сказать: через Нарву шел Великий конопляный путь! Стебли конопли, из которых так удобно делать крепчайшие корабельные канаты, продавались здесь; голландским, английским и немецким купцам было выгоднее плыть в Нарву, чем в Таллинн или Ригу. Конечно, конкуренты и враги пытались нам помешать. Когда я был еще ребенком, в море появились польские пираты. Англичане тогда возили в Нарву ткани и соль для последующей перепродажи в Москву. И в каком количестве возили — товары стоили столько серебра, что даже пять силачей не способны были его поднять! Представляете, какую прибыль горожане получали от перепродажи! Так вот, однажды, неподалеку от устья Наровы британских купцов обнаружили польские пираты. И эти дураки решили напасть на британцев! — ратман захихикал — Один польский корабль был сожжен, четыре пиратских судна британские моряки захватили и лишь один кораблик успел удрать. Помню, как британцы выводили пленных на пристань и передали сотню пиратов московскому воеводе. Потом эти разбойники стали рабами, если их вообще оставили в живых. А какие в то время делались состояния! Мы готовы вернуться обратно в Россию…

Тут ратман спохватился:

— Или же, Ваше Высочество, быть в составе вашего, дружественного Руси королевства Ливония. Ведь будет дружба, будет и торговля. А нынче обороты резко упали, корабли даже в разгар лета заплывают редко…

Пока ратман и принц упражнялись в географии и вопросах экономики, подзорная труба перешла в руки Фридриха Фидлера. Он чуть придвинулся к окну и в результате прижался к Катарине еще ближе. Недовольная женщина постеснялась сделать замечания Фидлеру, но несколько резковато вмешалась в разговор своего любовника и местного ратмана:

— Данциг крупнее Риги!

— Разумеется, разумеется. Все знают, что в Данциге живут самые богатые купцы и самые красивые женщины, — тут же согласился принц.

Конрад Буссов перевел разговор на другую тему. Он смотрел не на Ивангород, а на реку и сделал очевидный вывод:

— Как я и представлял, Нарова довольно широка, плыть через нее и сложно и долго, пока будешь в воде, часовые запросто подстрелят с моста или с крепостного вала, догонят на лодках…

— Вы хотели искупаться в реке? — пошутил член нарвского магистрата. — Стоит ли? День сегодня весьма прохладный.

— Я не умею плавать! — на всякий случай предупредил Буссова Фидлер.

— Не беспокойтесь, вы сможете переправиться через реку другим способом, — успокоил его Арманд Скров. — Давайте спустимся в гостиную.

Ратман галантно подал руку обрадованной Катарине, чтобы провести ее по крутой лестнице. Женщина наконец, то смогла оказаться не впритык с Фидлером. Но дурное настроение не исчезало у кандидатки в королевы Ливонии. «Почему хозяин дома так спокоен? — недоумевала она. — И как мы выберемся из этой Нарвы?».