Лазарит. Тень меча - Симона Вилар Страница 18

Увы, едва Ричард отплыл на континент, как разыгралась трагедия: в городах Восточной Англии чернь обрушилась на еврейские кварталы, и пока несчастные пытались найти защиту в королевских замках, многие из них лишились жизни, а некоторые предпочли покончить с собой, не дожидаясь, пока их растерзает разъяренная толпа.

— Невозможно предусмотреть все, — негромко произнес Мартин.

На это Ашер бен Соломон холодно возразил:

— Именно к этому я и стремлюсь. И Бог благословляет мои усилия, ибо мне удалось сделать немало.

Мартину это было известно: глава никейской общины только за последние несколько лет защитил, уберег от опасности и предоставил возможность обустроиться в относительно спокойных местах тысячам собратьев по вере. Недаром его имя благословляют в синагогах и на Востоке, и на Западе.

— Грядет время новых испытаний для моего народа… — помедлив, глухо произнес даян.

И поведал о том, что вскоре после того, как султан Саладин покорил державу, созданную крестоносцами в Святой земле, он позволил евреям вернуться на землю их предков. Там их называют «зимми», ^[37] однако не притесняют; оттого и быстро возросла алия ^[38] на земли Эрец-Исроэль, куда некогда привел свой народ Моисей. Ныне же опять высоко взмыли знамена бродяг и грабителей, носящих крест на плаще, и толпы кровожадных франков рвутся вновь завладеть гробницей своего лжепророка. Надвигается война, и неведомо, насколько успешной она окажется для Саладина, ибо могучие силы великих держав Запада уже на пути в Левант. Всевышний ясно указал, на чьей он стороне, бесславно погубив самого опасного из предводителей крестоносного воинства — императора Фридриха. Его отряды, смущенные гибелью вождя, повернули назад, и лишь кучка фанатиков, несмотря на болезни и лишения, сумела добраться до земли, которая еще недавно звалась Иерусалимским королевством. Но двое других правителей — Филипп Капетинг и Ричард Плантагенет — остаются верными обету избавить от власти ислама Палестину и ее священные города. Если же это случится…

— Горе нам! Сегодня и помыслить невозможно, что ждет евреев в той земле в случае победы франков. — Ашер бен Соломон скорбно всплеснул руками. — Полагаться на их милость — все равно что ждать, чтобы лев возлег бок о бок с агнцем. О, будет ли конец пленению Израиля!..

Ашер умолк, тяжело дыша.

Тем временем из перехода, ведущего к его покоям, донесся звонкий детский смех. Занавесь у дверного проема зашевелилась, откинулась — и в покой ворвались трое внуков даяна. Лицо Ашера бен Соломона, потемневшее от тяжелых раздумий, озарилось улыбкой. Он нежно любил внуков, и в доме этим сорванцам дозволялось все. Их баловали и нежили, словно для того, чтобы заранее возместить те невзгоды и унижения, которые сулил им большой мир. А ожидали их не только камни и плевки уличных мальчишек, брань и проклятия, но и грязные лапы охотников за еврейскими детьми, готовыми за гроши похитить малыша и спрятать в монастыре, чтобы впоследствии насильно окрестить и навсегда оторвать от своего народа.

Мартин, посмеиваясь, наблюдал, как дети теребили деда, пока в покои не вбежала одна из дочерей даяна, Ракель, и силой не увела малышей.

Ашер тут же смахнул улыбку с лица и спросил:

— Что тебе ведомо об осаде Акры?

В глазах рыцаря появился стальной блеск.

— Акра? Большой город и порт на побережье, ранее принадлежавший Иерусалимскому королевству. Я не бывал там, но знаю, что крестоносцы отменно укрепили его. И все же Акра была захвачена Саладином, как и большинство крепостей и замков христиан.

Он умолк и пожал плечами, давая покровителю знать, что добавить ему нечего.

Однако Ашер не отступал:

— После взятия Акры султан Саладин расположил в крепости многочисленный гарнизон, назначив командовать им своего сына Афдаля. В этом была прямая необходимость, так как неподалеку находится Тир, оставшийся под властью Конрада Монферратского, безумного искателя славы и подвигов. Известно тебе об этом?

Мартин ответил кивком.

Жить в Константинополе и не знать маркиза Конрада Монферратского немыслимо. Итальянский род Монферратов предпочитал служить императорам: как германцу Фридриху Барбароссе, так и Ромейской империи. Конрад пользовался таким влиянием при Константинопольском дворе, что добился согласия императора Исаака Ангела на брак с его сестрой Феодорой. Преданность маркиза правящей династии проявилась и в том, что с его помощью был подавлен мятеж противников василевса. ^[39] Это так возвысило Конрада, что он стал объектом всеобщей зависти, интриг и даже заговоров.

Но Конрад не стал ждать, чем обернется для него клевета завистников, тем более что и сам Исаак уже склонялся к мысли, что его фаворит, ставший слишком популярным, прокладывает себе путь к трону. Нельзя исключить, что так оно и было, — уж слишком честолюбив и алчен был маркиз Монферратский. Тем не менее он внезапно объявил, что оставляет службу при дворе, чтобы нести крест паладина, и стремительно отбыл в Святую землю.

Вскоре весь Константинополь наполнился слухами о том, что, пока султан Саладин одну за другой вынуждал к сдаче крепости крестоносцев, Конрад сумел обосноваться в приморском городе Тире и надежно закрепился в этой твердыне. Султан предпринял попытку взять город, но она ни к чему не привела. Конрад же обратился к горожанам Тира и окрестным жителям с требованием признать его законным правителем, иначе он откажется сражаться за их безопасность и имущество.

— И надо признать, маркиз отчаянно бьется за Тир, — продолжал Ашер бен Соломон. — А сама по себе весть о том, что непобедимый Саладин оказался бессильным против Конрада Монферратского, распространившись по Святой земле, подняла боевой дух и вселила новую надежду в редеющие ряды крестоносцев. К маркизу стали со всех концов стекаться воины-христиане, ратующие за восстановление королевства франков в Палестине, а ряд других крепостей оказали султану жестокий отпор. Среди них и Триполи, где ты, Мартин, побывал после битвы при Хаттине. И хотя граф Раймунд Триполийский, раненый, уставший и вконец разочаровавшийся в своих надеждах, не смог возглавить оборону, это сделала за него его жена Эшива…