Солдаты эры Водолея - Дмитрий Агалаков Страница 18
Солдаты эры Водолея - Дмитрий Агалаков читать онлайн бесплатно
Ознакомительный фрагмент
Они двинулись навстречу друг другу, и Вадим сразу заметил, как цепко хозяин дома смотрит на него. Как остро звучит в его взгляде интерес к гостю.
Хозяин первым протянул гостю руку — на безымянном пальце его сверкнул крупный изумруд:
— Константин Остберг.
Голос его был уверенным, тембр — низким и глубоким.
— Вадим Арсеньев.
— Присядем, — проговорил хозяин, — у нас есть минут пятнадцать для беседы перед ужином. Как-никак, я думаю, мы оба ждали этой минуты. И, наверное, я — с большим нетерпением!
Тон его был настолько убедительным, что Вадим не решился с ним спорить.
— Вы знаете, господин Арсеньев, — когда они сели в кресла друг против друга, проговорил хозяин замка, — я вас представлял себе именно таким. Высоким, физически крепким, с благородным лицом.
Вадим хотел было присвистнуть, но сдержался. Вот уж он не мог подумать, что его внешность как-то интересна господину Остбергу!
Хозяин замка поинтересовался биографией гостя. Но чем тот мог удивить князя? Он не был великим фокусником или потомком древнего аристократического рода, не разъезжал по миру. Единственным своим везением он мог считать небольшую книжку, которая и послужила причиной их знакомства.
Когда Вадим договорил, Остберг кивнул:
— Больше всего я жалею о том, что с опозданием на несколько лет прочитал русский журнал, где была напечатана история Дионисия из Идона. И что наше знакомство было отложено на столь долгое время. — Остберг пожал плечами. — Я просто не знал, в какой именно стране появится такая книга, но в ее появлении я не сомневался!
— Последние две недели со мной все говорят загадками, — не смог сдержаться Вадим. — И вы туда же.
— Это как затишье перед бурей, — заверил его хозяин замка.
— Бурей станут ответы? — спросил гость.
— Возможно. — Остберг зацепил взгляд Вадима и теперь не отпускал его. — Скажите, когда вы решили написать книгу? Что вас подтолкнуло? Мне необходимо это знать. Каков был первый импульс для ее рождения? Впрочем, вы нам расскажете об этом за ужином. Именно — нам. — Остберг поднялся с кресла. — Идемте в столовую, господин Арсеньев. Уверен, вы будете рады новому знакомству!
В просторной столовой с окнами во всю стену сгущались сумерки. За лесистыми горами садилось пурпурное солнце.
— Познакомьтесь, Вадим Александрович, — отходя в сторону, проговорил Остберг, — это моя дочь Катарина. Надеюсь, вы подружитесь.
За дальним концом длинного стола, спиной к вечернему свету и лицом к мужчинам, сидела девушка — тоненькая и темноволосая.
Вадим подошел ближе и сразу понял: это она следила сегодня за ним из окна замка!
— Добрый вечер, — сказал он.
— Добрый, — ответила девушка. — Мы все с нетерпением ждали вашего приезда, Вадим Александрович. Господь услышал нас, и теперь вы здесь, с нами.
— Вы хорошо говорите по-русски, — все, что нашелся сказать гость.
— Моя мать была русской, — ответила Катарина.
Вадим нахмурился. Как и ее отец, она смотрела на него так, точно они были знакомы.
— А если нам зажечь свечи? — предложил князь.
Он хлопнул в ладоши, слуги внесли ужин, канделябры вспыхнули десятками свечей, и все трое сели за накрытый стол.
Поначалу трапезничали молча. Катарина, когда их взгляды с гостем встречались, едва скрывала смущение. Князь повторил свою просьбу, и Вадим рассказал историю создания книги. Отец и дочь слушали его очень внимательно.
— Не сомневаюсь, у вас было много черновиков, когда вы писали книгу о Дионисии, — проговорил князь. — Скажите, Вадим, а было то, что не вошло в книгу?
— Еще бы! — ответил гость. Сделав глоток белого вина, Вадим промокнул губы салфеткой. — Иногда фантазия уводила меня слишком далеко! Взять к примеру пожар в Константинополе. Я закрывал глаза и видел, как Дионисий, человек, в сущности, кроткий, сражает мечом наемника-венецианца, пытавшегося надругаться над девушкой-гречанкой. Или другая картина: Дионисий у патриаршей школы перед соучениками читает Гомера, и все, затаив дыхание, слушают его. Ему один из педагогов делает замечание за языческого автора, а Дионисий отвечает: не будь Гомера, не было бы и греческого языка!
— И вы по своей воле отказались от таких эпизодов? — не отрывая от гостя пристального взгляда, спросил Остберг.
— Но это — лишь моя фантазия.
— А вы случайно не помните, что читал перед своими сокурсниками Дионисий?
Вадим улыбнулся:
— Интересное слово — «помните». Это были первые строки «Илиады».
Глядя перед собой, Остберг улыбнулся:
— А ведь пятого июля, в году тысяча двести первом от Рождества Христова, на земле Византии, в Константинополе, на ступенях патриаршей школы Дионисий из Идона и впрямь читал Гомера. — Хозяин дома поднял на Вадима глаза. — Это была «Илиада». И он читал ее с самого начала — с самых первых строк!
— Вы шутите? — спросил гость.
— Ничуть. Я никогда не говорил так серьезно, как сейчас.
Вадим допил свое вино. Не зная, как ему быть в этой ситуации, пожал плечами:
— Господин Остберг, вот мы и дошли до главного. Из вашего письма можно было понять, что вы знаете о Дионисии из Идона очень много. Поэтому я здесь. Но сейчас меня смущает другое. Как вы можете называть мои фантазии правдой? Объяснитесь…
— Вы никогда не задумывались о том, — внимательно глядя на гостя, проговорил князь, — что Четвертому крестовому походу, вызвавшему падение Византийской империи, предшествовала цепь невероятных, буквально фантастических случайностей? Как черт из табакерки, появляется фанатичный священник Фульк из Нейи и горячо проповедует новый Крестовый поход. Во главе крестоносцев становится Бонифаций Монферратский, люто ненавидевший православную Византию. Именно Венеция берется дать крестоносцам флот, а ее возглавляет еще один ненавистник Византии — старый дож Энрико Дандоло. У рыцарей выходят накладки со средствами, и Дандоло требует у них за обещанные корабли занять христианский город Зару. А когда Зара взята, именно венецианцы подбивают баронов обратить внимание на Константинополь. Восточной римской империей управляет узурпатор. Законный басилевс ослеплен и унижен, а юный царевич Алексей, его сын, едва избежавший смерти, доставлен в ту же Венецию. Пылая жаждой мщения, Алексей дает свое знаменитое обещание: если крестоносцы и венецианцы восстановят его на Константинопольском троне, он сулит первым двести тысяч марок для похода в Иерусалим, вторым — свободную торговлю на землях Византии, а папе римскому — долгожданное подчинение православной церкви — католической…
— Разве случайность в истории — такая невиданная штука? — ответил Вадим вопросом на вопрос.
— Слишком серьезен результат, Вадим Александрович — падение величайшей христианской империи! Хотел у вас спросить. В книге вы обошли стороной один очень важный персонаж…
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии