Тень Торквемады - Виталий Гладкий Страница 18
Тень Торквемады - Виталий Гладкий читать онлайн бесплатно
Ознакомительный фрагмент
На этом вопрос был исчерпан и аудиенция закончилась. Дон Фернандо Вальдес ушел, а король продолжил нервно мерить шагами обширный кабинет своего отца. Имя герцога Альбы, упомянутое в разговоре, заставило его вспомнить о донесениях агентов, внедренных в Нидерланды.
Вот уже несколько лет прибытие депеш из Нидерландов неизменно вызывало беспокойство и суматоху в королевской канцелярии в Мадриде. Тревожные и грозные вести приходили из этой отдаленной испанской провинции. Читая их, король Испании мрачнел. Им овладевали ярость и смятение. Он все чаще запирался в кабинете с герцогом Альбой, и они часами говорили о мерах, которые должны были обуздать своенравную провинцию. Доверие отца Филиппа, короля Карла V, к Фердинанду Альварецу де Толедо, герцогу Альбе, было безгранично. Он сделал его воспитателем своего сына и наследника, а отрекшись от престола, рекомендовал Филиппу II герцога как самого преданного и надежного слугу.
Далекие Нидерланды были подлинной жемчужиной могущественной испанской державы. Многочисленные нидерландские города были населены искусными мастерами. Здесь ткали тончайшие шелковистые сукна, драгоценные ковры и гобелены, выковывали замечательное оружие, создавали чудеса ювелирного искусства, строили сотни быстроходных кораблей. Голландские купцы и мореплаватели бороздили все моря и океаны. Несмотря на исключительное право испанцев вести торговые сделки с заморскими колониями, их несметные богатства немедленно перекочевывали в Нидерланды, где город Антверпен стал общепризнанным центром европейской торговли.
Богатые купцы и мастера привилегированных цехов в Нидерландах наживали огромные состояния. Их пышные платья, роскошные дворцы и великолепные пиршества поражали воображение чванливых, но бедных испанских дворян, толпами устремлявшихся в Нидерланды. К тому же провинция обладала множеством старинных вольностей и привилегий, которые позволяли Нидерландам весьма независимо держаться по отношению к своему государю.
В отличие от отца молодой король был деспотичным и упрямым. Филипп II решил всецело подчинить провинцию испанским чиновникам. Вольности и привилегии страны начали попираться, в городах бесчинствовали испанские гарнизоны, а католическое духовенство, погрязшее в распутстве и невежестве, нагло вымогало деньги у народа. Каждый, кто протестовал против злоупотреблений церкви, рассматривался как еретик и попадал в лапы инквизиторов. А из ее застенков путь был лишь на плаху или на костер.
Благодаря торговым сношениям, в Нидерланды из соседних стран проникли лютеранство и кальвинизм. В связи с этим Филипп II решился на более энергичные меры, чтобы истребить нидерландскую ересь. Король назначил обер-штатгальтером Нидерландов свою сестру Маргариту, герцогиню Пармскую — умную, энергичную и образованную женщину, и расставил везде гарнизоны из наемных испанских отрядов вопреки старым нидерландским правилам, по которым иностранные войска не допускались в города. Протестанты начали подвергаться заключению, пыткам и торжественному аутодафе.
Но народ встретил аутодафе иначе, чем в Испании. Испанцы сбегались на это зрелище, как на праздник, а нидерландцы смотрели на него с ненавистью. Введение инквизиции было решительным нарушением нидерландских привилегий. Нидерландские дворяне большей частью оставались верными католицизму, но ненавидели инквизицию и решили противиться ей всеми силами. Они составили между собой союз, члены которого стали известны как «гёзы», то есть «нищие».
Это название произошло по следующему случаю. Однажды несколько сот дворян съехались в Брюссель и в торжественной процессии отправились к дворцу правительницы, чтобы подать ей просьбу об отмене строгих мер против еретиков. При виде такого числа просителей Маргарита смутилась. Тогда один из ее советников заметил ей, что нечего бояться «этих нищих». Дворяне узнали об этом и с тех пор сами стали называть себя гёзами. Во главе недовольных находились принц Вильгельм Оранский и граф Эгмонт, которые занимали должности штатгальтеров.
Однако строгости только раздражали народ, так что в некоторых местах чернь принялась выбрасывать из церквей иконы и ломать католические часовни. Услышав об том, Филипп II решил усилить преследования. Вместо своей сестры Маргариты Пармской, которая не смогла справиться с народными волнениями по причине мягкого характера (как считал Филипп), он уже подумывал сделать правителем Нидерландов герцога Альбу, человека мрачного и крайне жестокого.
Все эти обстоятельства волновали Филиппа II гораздо больше, чем сокровища тамплиеров. Тем не менее король понимал, что в случае удачи предприятия, предложенного Великим инквизитором, у него появится достаточно средств, чтобы увеличить численность армии и каленым железом выжечь еретическую скверну из провинций Испании, тем самым упрочив положение католической церкви.
«Omnia in majorem dei gloriam» [33], — прошептал Филипп II, истово перекрестился и покинул кабинет. Чтобы привести в порядок мятущиеся мысли, он решил немого побродить по саду.
Глеб Тихомиров, пират от археологии, кандидат исторических наук и закоренелый холостяк, пребывал в унынии. Он валялся на диване в своем кабинете и тупо пялился в потолок. Возле противоположной стены бормотал телевизор — очередной умник рассуждал, как выйти из кризиса и избавиться от коррупции. На кухне остывал чайник — Глебу лень было подняться, чтобы заварить чай, а по обоям над его головой деловито сновал паучок — время от времени он срывался со стены и раскачивался на невидимой паутинке. Но даже акробатические номера паучка не могли избавить молодого человека от хандры. Жизнь казалась ему постылой, погода за окном — отвратительной (шел противный мелкий дождь), кроме того, не мешало бы взбодрить себя доброй порцией виски или крепким коктейлем и поболтать с какой-нибудь девицей, но для этого нужно было одеваться и топать в ближайший бар, что и вовсе выглядело утопией — Глеб не мог заставить себя даже переменить позу.
Этот год совсем не задался. Он наконец закончил работу над докторской диссертацией, которую по настоянию отца, Николая Даниловича, археолога с мировым именем, мусолил несколько лет и передал все бумаги в ВАК — высшую аттестационную комиссию. Дело оставалось за малым — ждать, когда назначат защиту. А это событие могло случиться и через месяц, и через два, и через год — когда академики дадут «добро». По этой причине Глеб так и не смог выбраться в «поле», чтобы отвести душу — поковыряться в земле в поисках археологических ценностей.
Отец и сын Тихомировы были потомственными «черными археологами», кладоискателями. Но если Николай Данилович остепенился и стал мировой известностью, что предполагало вполне официальный статус и никаких левых номеров, то Глебу эта законопослушная рутина была как ошейник для раба. Для него кабинетная работа, а тем более нудные академические раскопки, когда нужно учитывать и описывать каждый черепок, были горше полыни. Тихомиров-младший всегда был нацелен на поиск сокровищ или артефактов, притом не абы каких, а уникальных.
Ради этого он долго и кропотливо вел архивные поиски, но когда принимался за дело, то ему почти всегда сопутствовала удача. Среди «черных археологов» Глеб Тихомиров слыл счастливчиком; к его мнению прислушивались и относились к нему с уважением — прямо скажем, не по возрасту.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии