Друзья Бога - Сергей Слюсаренко Страница 16

Через мгновение уже ничто не напоминало ни об океанской тверди, ни о Морском Змее, ни о ночном чуде.

Андреа проснулся от яркого света и негромкого мерного стука. Сначала молодой человек даже не понял, где находится, но события предыдущего дня быстро восстановились в памяти, и он ловко вскочил на ноги.

Утреннее солнце жгло нещадно, заливая все вокруг раскаленным желтым светом. Шлюпка стояла возле большого брига и, качаясь на волнах, билась о его борт, постукивая деревом о дерево. С планшира свешивался штормтрап, приглашая подняться на корабль. Андреа успел заметить, что нос шлюпки был надежно привязан к спущенному сверху концу. И только тут молодой лейтенант сообразил, что его друга Рикардо в шлюпке нет. С тревогой в душе Андреа поднялся на борт брига. Там, на палубе, он и увидел Топо, мирно беседующего с человеком благородного вида.

— О! Рады вас видеть на борту «Прегьеры», [40]господин лейтенант! — поприветствовал он Андреа по-итальянски. — Баш товарищ спал не так крепко, как вы, он сразу проснулся, и мы с ним решили вас не будить. Судя по рассказам, у вас был вчера непростой день. Ах, простите, я капитан Ренато Мардзокини, флот Священного Ватикана. Мне приятно спасти соотечественников. Несмотря на то что родина христианина — весь мир.

— Я Андреа Амалфийский, лейтенант Королевского флота Британии, — откланялся Андреа. — Я очень благодарен и обязан вам за помощь.

— Мы все должны благодарить Бога. Вы — за спасение, я — за радость встречи с вами, — улыбнулся капитан. — В любом случае ваши злоключения окончены. Ваш товарищ уже сообщил мне, что вы следовали на Ямайку, это вполне совпадет с нашей миссией.

— Вашей миссией? — Андреа почему-то встревожился.

— Да, — спокойно ответил Мардзокини. — Папская забота о пастве во всех концах света не имеет предела. Я не понял, почему вы вдруг встревожились?

— Нет, нет, это не тревога, просто я вырос в монастыре, и…

— И деяния церкви вам небезразличны? Это похвально, — удовлетворенно произнес капитан. — Но сейчас вам лучше позаботиться о своем теле, дабы укрепить дух. Я приглашаю вас в свою каюту, легкий завтрак вам не помешает.

Каюта капитана скорее напоминала строгий кабинет ученого-теолога, чем логово морского волка. Шагреневые обложки инкунабул, [41]потемневшие от времени свитки, древнее распятие на стене. Впрочем, без навигационных инструментов и карт не обошлось, однако даже они выглядели здесь древними, впитавшими в себя дух времен.

Андреа выразительно глянул на Топо, проявившего излишний интерес к яшмовым четкам, лежавшим на углу стола.

— Располагайтесь, молодые люди, сейчас подадут скромную трапезу. — Капитан указал на кожаный диван, полуовалом расположенный под кормовыми окнами брига.

Через мгновение в каюту проскользнул служка с подносом. Скромная трапеза состояла из рябчиков под трюфельным соусом, нежнейшей темной ветчины с грушами, блюдом вяленых калабрийских помидоров в прованском масле. Кувшин с охлажденной фалангиной [42]был кстати, несмотря на утреннее время.

Капитан Мардзокини вел за завтраком задушевную беседу ни о чем, словно его собеседники были не только что спасенные моряки, а старые друзья, зашедшие в гости. После завтрака капитан предложил молодым людям отдохнуть на палубе, сославшись на срочные дела. А тем временем для них подготовят гостевые каюты, в которых они смогут провести время до прибытия на Ямайку.

Сразу бросилось в глаза, что моряки брига «Прегьера» вели себя совершенно не так, как команда эскадры адмирала Мозли. Одетые как один в скромную льняную униформу, они ловко делали свою работу, выполняя краткие приказы боцмана. Они были похожи на служек в церкви. А паруса, ловя несильный ветер, несли бриг на запад, к Карибам.

Путешествие на «Прегьере» уже на второй день стало невыносимым для друзей. Полностью отстраненные от какой-либо деятельности, они тяготились бездельем. Молчаливая команда тоже угнетала своим аскетизмом. Все общение ограничивалось приемом пищи в обществе капитана, впрочем, он был интересным собеседником.

Однажды Андреа решил попросить у Ренато воспользоваться его богатой библиотекой, чтобы хоть как-то убить время. Он отправился к капитанской каюте, и здесь его ожидал неприятный сюрприз. У входа стоял вооруженный охранник в форме ватиканского швейцарского гвардейца. Отработанным движением алебарды он преградил путь. Понимая, что разговаривать со швейцарцем бессмысленно, Андреа поднялся на палубу и спросил у боцмана, почему вход в каюту капитана запрещен. Боцман явно смутился, но объяснил, что на корабле находится пассажир, встреча которого с Андреа и его другом нежелательна, так как тот хочет сохранять инкогнито.

Андреа, неприятно удивленный таким таинственным поведением капитана и пассажира, отправился в свою каюту. Однако через несколько минут в дверь постучали, и вошел Ренато Мардзокини. Он извинился за недоразумение и практически повторил слова боцмана о пассажире, хранящем инкогнито. Кроме того, капитан добавил, что в некоторых миссиях папского престола необходимо соблюдать повышенную скромность. Хотя бы до поры до времени. Словно догадываясь о цели визита к нему Андреа, капитан предложил ему почитать один из увлекательнейших манускриптов. Ренато выразил уверенность, что такое познавательное чтение скрасит пребывание на судне. Кроме того, Мардзокини сообщил, что для друга Андреа, Рикардо, тоже найдется увлекательная книга — пересказ библии с неповторимыми иллюстрациями Дюрера из коллекции самого папы. Причем капитан зачем-то сделал ударение на слове «иллюстрации». Впрочем, он был совершенно прав. Через несколько минут служка принес книги. Топо вручили роскошнейший том с гравюрами, а Андреа — древнейшую книгу на латыни. Сердце у лейтенанта дрогнуло, когда он прочел название: «Морской Змей — промысел Божий или кара Небесная».

А через два для «Прегьера» стала на рейд Порт-Ройаля. Первый морской поход Андреа был окончен.