Волчья сыть - Сергей Шхиян Страница 16

Первым делом надворный советник Киселев истово перекрестился на иконостас, а затем бросился ко мне с объятиями.

— Алеша, голубь ты мой, спаситель, душевно рад тебя видеть у одра, можно сказать. Благодарствуй за излечение, спас от смерти мучительной. Все как рукой сняло! Как ты мне запретил винище проклятое пить, — сказал он, дыша густым перегаром, — да руки на меня наложил, другим человеком стал!

Надеюсь, что во время этой странной тирады у меня был не очень глупый вид.

— Неужели совсем печень не болит? — растерянно спросил я.

— Совершенно-с, лет десять не ощущал себя таким здоровым. Да и владыка, смотрю, помирать раздумал, — сказал он встающему с колен архиерею.

— Господь не попустил, — подтвердил архипастырь.

— Нынче же вечером прошу ко мне, — обратился ко всем присутствующим уездный начальник, — премного обяжете.

— Непременно будем, — ответил за всех архиерей и покрутил бедрами. — Верите, Александр Васильевич, буквально от смерти спас меня сей вьюнош.

— Ваше преосвященство, — спросил я его дрогнувшим голосом, — вам что, совсем не больно?

— Ощущать ощущаю, но боли нет, — твердо ответил старик.

Похоже было на то, что я делался чудотворцем. Относительно того, что я сын своего папы, у меня сомнений не было благодаря фамильному сходству и другим признакам, поэтому никаких богохульных иллюзий о своем тайном божественном происхождении у меня не возникло. Вероятно, обострились какие-то экстрасенсорные способности, о которых я не подозревал.

Я даже прислушался к себе, но вроде никаких изменений не чувствовалось.

— Барин, за вами приехали, — сообщил мне с порога церковный служка, опасаясь входить в комнату с таким количеством «начальства».

Явился он вовремя. Мне хотелось побыть одному и попытаться понять, что, собственно, происходит.

— Так, значит, до вечера? — сказал мне, прощаясь, Киселев.

— Да, да, конечно, — рассеянно ответил я.

Архиерей на прощанье от полноты чувств расцеловал меня в обе щеки и перекрестил. Об оплате никто, понятное дело, не вспомнил.

На улице меня ожидал незнакомый экипаж, присланный от очередного больного. Похоже, что княгиня Анна Сергеевна сделала мне рекламу, и вся местная знать собиралась впрок полечиться у нового доктора.

Началась утомительная езда «с визитами», как говорили о посещении врача в старые времена. Создалась целая очередь из разнокалиберных экипажей, следовавших за мной кортежем, создавая сумятицу в маленьком городе и вызывая брожение умов у его жителей.

Оказалось, что, несмотря на заштатность и провинциальность, в Троицке жило довольно много дворянских семей вполне светского толка. Я предположил, что они отсиживаются здесь от строгостей, введенных в столице сумасбродным императором.

Кроме этих семейств, моими пациентами стали окрестные помещики, имевшие городские резиденции, и богатые купцы, стремящиеся в образе жизни походить на дворян.

Серьезных заболеваний мне не встретилось. Приглашали меня, скорее всего, следуя моде, чтобы оказаться не хуже других, и, соответственно, щедро платили.

Слух о моем небывалом гонораре у генерала облетел весь город, и на меня стали смотреть, как на какую-то священную корову. Даже недошитый полукафтан вписывался в образ эксцентричного миллионера. Красавицы дочки строили модному, богатому доктору глазки, сыночки шаркали ножкой, а мамы пытались посвятить в семейные тайны.

Я, отрабатывая свои деньги, у всех членов семьи проверял пульс, рассматривал языки, давал общие рекомендации по диете, образу жизни, санитарии и гигиене и пересаживался в очередной экипаж.

Во время одного из своих челночных перемещений по городу я встретил княгиню Анну Сергеевну, возвращающуюся с прогулки.

Мы остановили свои экипажи, и я подошел поцеловать у нее ручку.

Выглядела княгиня прекрасно. Глаза ее мерцали довольством и умиротворенностью. Одета она была в «амазонку»: приталенное, узкое платье с закрытым верхом и застежками на спине.

Я поинтересовался ее самочувствием и здоровьем супруга. Княгиня незаметно пожала мне руку и сообщила, что впервые за последний год генерал посетил ее спальню ночью «и был очень мил».

Я порадовался и за Анну Сергеевну, и за генерала. При таком развитии событий решалась самая сложная проблема ее взаимоотношений с Герасимом: возможная беременность и связанные с ней семейные передряги. У старика теперь появился реальный шанс вскоре стать счастливым отцом.

К вечеру я вымотался от постоянного мелькания новых лиц, зато неплохо заработал. Отослав посланцев последних пациентов восвояси с обещанием заняться их хозяевами завтра с утра, я отправился в свою «штаб-квартиру» передохнуть и подготовиться к мальчишнику уездного начальника.

За целый день мне не удалось нормально поесть. Везде был «а-ля фуршет» по-русски, то есть дежурная рюмка водки и закуска в виде рыбца или икорки. Так что, вернувшись к портному, я сразу же попросил подать мне ужин.

Аля целый день провела в компании Дуни и обновок и не очень без меня соскучилась.

Пока накрывали на стол, я рассказывал ей, как у меня прошел день и проэкзаменовал ее в освоении азбуки. На мой взгляд, обучение протекало великолепно.

Мы мило поболтали. Брать ее с собой к Киселеву я не мог, прием предполагался без дам, так что, загрузив Алю новым заданием по сложению слов, я пошел в мастерскую на примерку нового платья.

Процедура эта была не очень интересной, но необходимой. Как и в первом опыте с полукафтаном, покрой у Фрола Исаевича вышел самобытным и потребовал большой корректировки. Начались долгие препирательства и уговоры, пока я сумел убедить маэстро, что платье должно сидеть на человеке не так же, как оно сидит на чучеле.

В конце концов, я разделался с домашними делами, поцеловал Алю и отправился к Киселеву. Жил он в пяти минутах ходьбы от портного, но идти пешком в гости было неприлично, так что мне пришлось попросить портного запрячь его двуколку.