Граф де Шантелен - Жюль Верн Страница 15

Перед ними, насколько хватало глаз, расстилался белый сверкающий снег. Каменные надгробья, деревянные кресты — все укрыла зима своим саваном. Какое печальное зрелище являло собой это кладбище в трауре! Невольно возникала мысль, что умершие, должно быть, тоже страдают от холода в промерзшей земле, а более всего те, которых власти распорядились сбрасывать в общую яму.

Кернан и граф, пройдя быстрым шагом по пустынным аллеям, подошли к этой наполовину заполненной могиле. Выпуклые очертания тел ясно угадывались под снежным покрывалом. Заступы могильщиков валялись тут же в ожидании нового дня.

Когда Кернан приблизился к могиле, ему показалось, что какой-то человек, припавший к земле, внезапно вскочил и скрылся в густой тени кипарисов. Приняв увиденное за плод своего воображения, крестьянин пробормотал:

— Я ошибаюсь; кто может быть здесь в такое время.

Однако, приглядевшись, он заметил, как что-то и впрямь шевелилось в тени деревьев. Был ли это могильщик или сторож, совершающий обход, или кладбищенский мародер?

Кернан остановил графа движением руки. Он подождал несколько секунд, но незнакомец не появлялся. Тогда Кернан подошел к могиле.

— Это здесь, — сказал он.

Граф опустился на мерзлую землю и, обнажив голову, принялся читать молитву. Снег таял от тепла его слез.

Кернан стоял на коленях рядом с графом, но, шепча слова молитвы, он не забывал поглядывать по сторонам.

Бедный граф! Он готов был руками разрывать землю, скрывшую его дитя, чтобы в последний раз увидеть дорогие ему черты и подыскать более достойное пристанище бездыханному телу. Руки графа погрузились в снег, и стоны, от которых щемило сердце, рвались из его груди.

Прошло четверть часа. Кернан не осмеливался прервать своего господина в его горестной молитве. Но он опасался, что громкие рыдания графа привлекут внимание какого-нибудь недремлющего доносчика.

Как раз в этот момент ему послышался звук шагов. Он живо оглянулся и увидел — на этот раз совершенно отчетливо — человека, который вышел из-под тени кипарисов и направился к могиле.

— Ага! — сказал бретонец. — Если это шпион, он дорого заплатит! — И, вытащив нож, двинулся к неизвестному.

Тот, однако, не только не бросился бежать, но, напротив, с решительным видом ожидал приближения своего противника. Когда их разделяло всего три шага, Кернан остановился.

— Что вы здесь делаете? — сурово спросил он.

Незнакомец — молодой человек лет тридцати, в одежде крестьянина — взволнованно ответил:

— То же, что и вы!

— Вы молились?!

— Да, молился!

— А! — произнес Кернан. — У вас здесь близкие?

— Да, — с печалью в голосе ответил молодой человек.

Бретонец внимательно посмотрел на собеседника. У того в глазах стояли слезы.

— Извините меня, — сказал крестьянин, — сперва я принял вас за шпиона. Идемте же.

Они подошли к графу. Тот, выведенный из оцепенения, подскочил от неожиданности, но юноша жестом дал понять, что не хотел его беспокоить.

— Вы пришли молиться, господин? — спросил граф. — У этой могилы хватит места для нас обоих. Перед вами отец, оплакивающий свою дочь. Они убили ее и бросили сюда!

— Бедный отец, — промолвил молодой человек.

— Но кто вы? — спросил Кернан.

— Шевалье де Треголан, — назвался юноша без колебания.

— Шевалье де Треголан! — воскликнул Кернан.

Это имя заставило бретонца насторожиться: припомнив историю, рассказанную трактирщиком, он не мог взять в толк, зачем юноше понадобилось приходить на кладбище.

— Вы тот, кто сегодня утром добился помилования для своей сестры и спас ее?

— Спас! — воскликнул юноша, заламывая руки.

— И это ее вы только что оплакивали здесь?

— Шевалье, — промолвил граф, далекий от всяких подозрений, — вы оказались счастливее меня. Я не успел даже одним глазком взглянуть на свое дитя!

— Так кто же вы? — живо спросил юноша.

Кернан хотел было броситься к своему господину, зажать рот, но опоздал.

— Я — граф де Шантелен! — произнес тот твердым голосом.

— Вы?! Вы — граф де Шантелен?!

— Да, это мое имя.

— Боже мой! Боже мой! — бормотал юноша, схватив графа за руки и стараясь получше разглядеть его.

— В чем дело? — нетерпеливо спросил Кернан.

— Идемте, идемте, — возбужденно ответил юноша, — нельзя терять ни секунды!

— Постойте-ка! — вмешался Кернан. — Что вам угодно? Куда вы собираетесь отвести моего господина?

— Да идемте же! — уже настойчиво повторил юноша, схватив графа за руки и пытаясь увлечь за собой.

Бретонец готов был наброситься на шевалье, когда граф остановил верного слугу.

— Пойдемте, Кернан, пойдемте! Я чувствую, перед нами честный человек!

Кернан, повинуясь, занял место слева от юноши, готовый убить его при малейшем намеке на предательство. Втроем они покинули кладбище через ту же самую брешь и направились вдоль ограды. Де Треголан молчал и не выпускал руку графа.

Они вошли в город и, не доверяя улицам, углубились в лабиринт узких переулков. Они были единственными прохожими в этот час, но это не успокаивало Кернана, который не переставал настороженно оглядываться по сторонам.

Вдруг ночную тишину огласили звуки веселья. Песни и радостные крики доносились из епископского дома, мимо которого как раз проходили шевалье и два его спутника. Там Карваль праздновал победу, судьи танцевали с палачами, и Кернан почувствовал, как его охватывает бешенство.

Наконец юноша остановился возле неприметного домика, одиноко стоящего на окраине.

— Это здесь, — сказал он и схватился за молоток, собираясь постучать.

Кернан перехватил его руку.

— Секундочку, — сказал бретонец.

— Оставь его, Кернан! — вмешался граф.

— Ну уж нет, мой господин! В это подлое время всякий дом подозрителен. Не худо бы знать, куда собираешься войти. Зачем нам туда? — спросил он, пристально глядя на юношу.

— Чтобы увидеть мою сестру! — ответил тот с печальной улыбкой.

Он легонько постучал в дверь. Друзья услышали осторожные шаги, которые замерли у порога. Шевалье постучал снова, на особый манер, и прошептал:

— Бог и король!

Дверь отворилась. В прихожей стояла пожилая женщина; она явно встревожилась, увидев юношу в сопровождении двух незнакомцев.

— Это друзья, — сказал он, — не бойтесь ничего.

Дверь захлопнулась. Пламя свечи открыло перед Кернаном коридор и в конце него — витую деревянную лестницу, уходящую наверх. Шевалье, а следом за ним граф и Кернан стали подниматься по ней. Последний все еще держал оружие наготове. Однако те несколько слов, которыми обменялись шевалье и хозяйка дома, должны были успокоить его.