Юродивый - Сергей Шхиян Страница 15

— Как же им не собраться в такой-то день!

Выяснять, чем этот день отличается от остальных, я не стал, решил пустить дело на самотек, и поступать по обстоятельствам. Наконец женщины устали меня рассматривать и сели рядком на лавку у противоположной стены. Матушка поместилась посередине, дочери по краям. Вскоре просто сидеть девушкам наскучило, и они начали перемигиваться, перебрасываться короткими репликами, хихикать, словом, вели себя, как обычно ведут девчонки, когда хотят привлечь к себе внимание. Мать недовольно на них шикала, но они не унимались, тогда она решила найти им занятие и спросила меня:

— Может перед банькой закусить желаешь?

Я после Евлампиевых пирогов был сыт и отказался.

— Может курного винца выпьешь? — подумав, предложила она. — У меня вино хорошее, на лесных травах настояно.

Предложение было более чем своевременное. Водка поможет снять напряжение, к тому же после многочасового холодного небесного душа, мне не мешало принять превентивные профилактические меры против простуды. Однако я для вида отказался:

— Неудобно пить без хозяина, батюшка вернется, тогда и выпьем.

— Так он только завтра вернется, что же мы ждать то будем! — как-то нарочито спокойно сказала матушка.

— То есть как это завтра! — нервно спросил я, невольно вставая с лавки. — Он же пошел приказать баню истопить!

— Так, поди, и приказал. Отец Константин большое понятие имеет. Ты даже не сомневайся, Панкратка все выполнит в лучшем виде.

— А сам то батюшка куда делся?!

— Поехал в Ивантеевку к тамошней старухе-барыне, она за ним еще утром гонца прислала, — ответила матушка, глядя на меня слишком честными глазами. Девушки разом прыснули в кулачки и мать, отвлекшись от разговора, принялась их воспитывать.

Мне же в голову полезли совсем непотребные мысли, уж не попал ли я в ловушку. Только непонятно было к кому и зачем.

— Марш в погреб, несите, что я велела, — кончила разборку матушка и отправила дочерей заниматься хозяйскими делами.

На какое-то время мы остались вдвоем. У нее сразу же поменялось настроение. Вернее будет сказать, она как-то притихла и больше не смотрела на меня так плотоядно как раньше. Я продолжал стоять и безо всякого умысла прошел несколько шагов по избе. Матушку это явно испугало, и она, будто невзначай, отодвинулась от меня подальше. На счастье уже возвращались дочери, и она успокоилась.

Скоро все уселись за стол. Хозяйка налила водку мне одному, а себе и дочерям кваса. Меня такой расклад не устраивал.

За рюмкой легче было найти общий язык и выпытать, наконец, здешние тайны.

— Я один пить не буду, — твердо заявил я, отодвигая от себя стакан толстого мутного стекла. — Или все пьем курное вино, или все квас!

— Так разве можно женщинам такое крепкое вино пить, как бы люди чего плохого не подумали! — без особой уверенности в голосе, сказала попадья.

— Здесь чужих людей нет, к тому же мы выпьем совсем понемножку.

— Ну, только если язычком попробовать, — сдалась она. — А дочкам как, тоже наливать?

— Конечно, наливай! — обрадовался я. — Девушки они крепкие, здоровые, им от вина только польза будет!

— Ладно, коли так. Ну-ка Марья беги за стаканами, а ты Дашка принеси-ка еще капустки кислой.

Так начался наш скромный праздник. Через час времени, о скромности и умеренности все как-то забыли. Селянки с места в карьер погнали лошадей, но оказались женщинами крепкими и сколько не пили, выглядели вполне трезвыми, только что разрумянились. До песен у нас еще не дошло, но соленые шутки и двусмысленности уже легко слетали с нежных уст.

Постепенно главной темой обсуждения стали мои подштанники. Конечно, не как элемент мужского гардероба, а исключительно из соображений тонкости шелковой ткани, из которой были пошиты. До такой роскоши, как носить шелковое белье на Руси еще не додумались. К тому же прекрасный пол в эти дикие времена к радости мужчин, обходился и без него.

Спиртное, между тем, медленно, но верно делало свое гнусное дело, и наши посиделки начали напоминать бессмертные новеллы Джованни Боккаччо. Сначала, с трудом преодолевая скромность и девичью застенчивость, дамы по очереди начали пробовать ткань на ощупь. Понятно, что шелковые наряды семейству сельского священника были недоступны и такого восхитительного качества материю они видели впервые, но беда была в том, что она была надета на мне, и безнаказанно чувствовать, как девичьи ручки скользят по бедрам, было нелегко.

Причем если откровенное любопытство девушек еще можно было списать на наивное неведенье, то сама попадья, все-таки имевшая какой-то жизненный опыт, явно злоупотребляла моим терпением. Все-таки я был не только божьим человеком, но и мужчиной!

Дальше — больше. Вопрос уже ставился прямо, дамы вознамерились завладеть моими замечательными подштанниками. Когда они меня достали прозрачными намеками, я прямо сказал, что максимум, на что могу пойти, дать им их померять. Причем только в своем присутствии, чтобы впоследствии не остаться совершенно голым.

Сначала такое предложение было с негодованием отвергнуто, но постепенно категоричные взгляды смягчались и дочки насели на мать с уговорами.

— Как вам не стыдно мужское платье мерить! — сердито отвечала им она. — Что о вас божий человек подумает!

— Матушка, — подъезжала к ней младшая, по имени Дарья, — так он же сам предложил, а больше никто ведь не узнает! А если хочется, значит можется! Ну, матушка, ну, хорошая, мы быстренько только по разику наденем и снимем! — уговаривала коварная дочь, подливая матери в стакан.

— Ох, хитрая, ох лиса! — слабо сопротивлялась попадья. — Ну, что мне с вами делать! Ладно уж, если божий человек дозволяет, то мне грех ему перечить!

Честное слово, мне понравился такой подход к решению этой сложной проблемы, даже появилась мысль, божий человек может позволить им не только примерку!

— Только двери на засов затворите, а то ввалится Панкратка и пойдет языком чесать! Знаю я его, лешего! — добавила попадья, осуждающе качая головой.

Тотчас старшая Марья, побежала в сени закрывать дверь, а Дарья, от удовольствия закружилась по комнате.

Теперь дело было за мной. Конечно, будь я в нормальном состоянии, да еще трезвым, никогда ни под каким видом не пошел бы на такой рискованный. эксперимент. Но тогда мы уже выпили столько, что море стало по колено, и я без колебаний снял с себя подштанники, пусть это даже звучит грубо и двусмысленно.

Мы юродивые и не такое себе позволяем! А если кто-нибудь мне не верит, пусть откроет Интернет и покопается в многочисленных частных фотоальбомах или чатах знакомств. Там сами граждане выставляют такие собственные изображения, что сомнений в том, где сейчас кучкуется наша ненормальная братия, у меня просто нет.

…Правду говорит пословица: «Что деду стыд, то бабе смех». Пока я разоблачался, веселью не было предела, но как только я передал шелковую одежду в нежные девичьи ручки, про меня разом забыли. Они оказались так увлечены, что мне даже не потребовалось просить какую-нибудь ткань прикрыть срам. Ни на меня, ни на срам женщины больше не обращали никакого внимания. Девицы под предводительством матери терзали и рвали подштанники друг у друга. Мне не осталось ничего другого, как удобнее устроиться и приготовиться смотреть любительский стриптиз.