Кровное родство - Майкл Форд Страница 14

Холодный воздух освежал легкие Лисандра, он быстро обошел северный край Питаны, оставив позади низкий подъем акрополя. Вскоре над горами поднялось утреннее солнце и стало пригревать его правый бок. Он пожевал хлеб и отпил немного воды из фляги.

Дома оставались позади, и к северу от Спарты начались пахотные земли. Огромные поля тянулись по обе стороны реки, и только местами виднелась то лавка, торговавшая каменными орудиями труда, то редкая хижина пастуха. За полями поднимались горы, охватывая, точно чашей, широкую долину.

После испытания, пройденного вместе с Демаратосом, Лисандр знал, сколь дикими и негостеприимными могут быть эти земли. Неудивительно, что иностранным захватчикам уже много столетий не удавалось вторгнуться на их территорию. Горы охватывали Спарту с трех сторон. Четвертая сторона граничила с морем. Только дерзкое и умно задуманное нападение могло увенчаться успехом.

Это почти удалось Вомисе. Потребовались тысячи жизней, чтобы отбросить его назад. Погиб не только Сарпедон.

Наверно, время близилось к полудню, на пути Лисандра стали попадаться первые люди. Надсмотрщик вел группу илотов. Лисандр, гнувший спину на полях, знал, что зимние месяцы спокойны, но нелегки. Всю работу приходилось делать при тусклом дневном свете — подрезать ветви фруктовых деревьев, собирать зимние овощи, приводить в порядок орудия труда. Других занятий не было. Но это был изнурительный труд, все время приходилось нагибаться и разгибаться. Он не раз ложился спать с ломотой в теле. Дрова были роскошью. Юноша помнил, как в их ветхой лачуге мать не раз замерзала от холода.

Две колонны илотов с серыми лицами брели мимо. Лисандр поравнялся с надсмотрщиком, замыкавшим процессию. В отличие от прежнего надсмотрщика Лисандра, у этого на поясе не висела плеть, но длинный посох в руке уж точно прошелся по спинам и ногам его подопечных.

— Пусть боги-близнецы не покидают тебя, — ворчливым голосом произнес надсмотрщик в знак приветствия, не замедляя шага.

Лисандр не мог побороть мрачного настроения. Слова Теллиоса не оставляли сомнений, что илотам под его властью придется несладко. Плохое обращение, избиения, голод и холод станут обычным явлением. И он с этим ничего не мог поделать.

* * *

Лисандр продолжал идти до самой ночи, стараясь утомить себя, чтобы отогнать преследовавшие его видения. Бледное тело Тимеона под саваном, мать, которую опускали в могилу, искаженное лицо Сарпедона, когда тот вонзал меч себе в грудь.

«Призраки прошлого, — думал юноша, переставляя ноги. — Неужели я никогда не избавлюсь от них?»

Он провел ночь в сосновом лесу на мягкой подстилке из опавших иголок. В окружающей тишине казалось, что любой звук растворяется в пространстве между хвойными деревьями.

Ориентируясь по солнцу, на рассвете Лисандр продолжил путь к северу вдоль берега реки, пересекавшей долину, и миновал несколько небольших поселений, ни одно из которых по величине нельзя было сравнить с городами Спарты.

Местность начала возвышаться; он, наконец, покинул берег реки и теперь шел вдоль одного из ее притоков. На тропах стало встречаться больше людей, таких же странников, как он сам. Многие смотрели на Лисандра недоверчиво, видно, в столь отдаленных местах опасались воров.

Лисандр проходил мимо. Он обнаружил единственный способ избавления от назойливых мыслей, — по возможности больше измотать свое тело. Его ноги жалили волдыри. Лисандр снял сандалии и босиком брел по каменистой дороге, наслаждаясь ощущением боли. Когда стало темнеть и холодать, он продолжал идти, пока в сухожилиях не появилось ощущение жжения, и он свалился у дороги от полного изнеможения.

На третье утро Лисандр проснулся, ощутив на своем лице росу. Он попытался съесть немного хлеба, но тот зачерствел. Юноша запил хлеб прогорклой водой и продолжил путь. Вскоре после рассвета ему встретился торговец на телеге, запряженной одним мулом. У Лисандра не было намерения останавливаться и заводить разговор, но, пытаясь обойти телегу, он споткнулся, упал и поцарапал руки.

— Проклятье! — выругался он.

— Тпру! — произнес торговец и остановил мула, дернув за длинные вожжи.

Лисандр стряхнул пыль с туники.

— Ты ушибся? — спросил торговец.

— Ничего страшного, — ответил юноша и протянул руку за мешком.

— Куда это ты так спешишь?

— В Дельфы.

Торговец с недоумением смотрел на него.

— Мой мальчик, тогда ты выбрал не тот путь.

Лисандр нахмурился.

— Но мне сказали, что кратчайший путь лежит через Коринф.

— Только не сейчас. Немейцы ^[11] и афиняне снова воюют.

— Как же мне идти в таком случае? — спросил Лисандр.

— Я бы посоветовал тебе идти к северо-западу, — ответил торговец. — По горным тропам через Аркадию, через Киренские равнины в Ахайю, ^[12] затем в Эгион. ^[13] Там ты сможешь взять лодку и переправиться на другую сторону. Дорога займет столько же времени, но лодочнику придется платить.

— Спасибо, — ответил Лисандр.

— Почему бы тебе не забраться в мою телегу? Я еду только до поворота к Элиде, ^[14] но ты хотя бы отдохнешь, — уговаривал его торговец.

Лисандр взглянул на свою перепачканную грязью одежду и новые царапины на руках. Он не заслуживал помощи.

— Я предпочитаю своим ходом, — ответил он.

— По этим словам видно, что ты из Спарты. — Торговец тихо рассмеялся и взмахнул плетью. Телега уехала, и Лисандр снова остался один.

В нижнем конце ущелья он миновал пересечение дорог. На перекрестке стоял небольшой храм, посвященный Зевсу. Он представлял собой пирамиду из камней, на которых было выведено имя этого бога. Черепки горшков с начертанными на них обетами, лежали у его основания.

Лисандр взглянул на один из осколков. «Камелос, сын Коринфа, просит благословения Бога-громовержца перед соревнованиями в Олимпии ^[15] по метанию копья».

«Должно быть, эта дорога ведет в Элиду», — догадался юноша.

В этой местности каждые четыре года устраивались Олимпийские игры.

Он не знал, откликнулся ли Зевс на мольбы Камелоса.

Лисандр не доверял богам, вопреки мольбам матери. Что они сделали для нее и для него? Мать умерла молодой от чахотки, заболев, когда целыми днями работала на полях спартанцев.