Клык леопарда - Чарльз Буковски Страница 14

По мнению Кадира, вид окружающей местности к западу от Тунгрорума, что открывался с крепостных стен, был до боли унылым. Серая монотонность пейзажа усугублялась той частотой, с которой девятую хамийскую центурию отправляли в караул, надзирать за открытыми полями, в то время как две тунгрийские когорты занимались строительством казарм. Половина центурии, в том числе два десятка хамийцев, которые предпочли остаться вместе с когортой, заняли позиции на восточном участке стены длиной около трехсот шагов, а остальные трудились внизу вместе с остальными центуриями.

Бдения часовых сопровождал нескончаемый стук топоров и визг пил. Обливаясь потом и стирая до кровавых мозолей руки, их товарищи занимались возведением деревянных казарм, необходимых для размещения двух когорт. Сначала хамийцы с любопытством разглядывали раскинувшиеся вокруг пустынные поля. Увы, их интерес к открытым пространствам, подходящим для стрельбы из луков, быстро пошел на убыль, чему в немалой степени способствовал холодный туман, окутывавший местность по ту сторону городских стен.

– Смотри! – понизив голос, чтобы не вспугнуть осторожное животное, стоявший рядом с ним воин указал куда-то в туман.

Посмотрев в указанном направлении, Кадир увидел, как из-за серой завесы показался силуэт красавца оленя. Опустив голову с тяжелыми рогами, благородное животное щипало редкую траву. Стряхнув с плеча колчан со стрелами, воин вопросительно поднял на Кадира глаза. Тот пристально посмотрел на оленя, прикидывая, какое количество мяса умелые руки его солдат сумеют отрезать от туши животного, но затем с сожалением покачал головой и положил руку на плечо лучника.

– Наша богиня не станет благосклонно смотреть на того, кто потратит стрелу на такую легкую цель. Это животное создано для того, чтобы охотник крадучись преследовал его в большом лесу, а не для того, чтобы его убивали стрелой на открытом пространстве, куда он случайно забрел. Передай всем мои слова: тот, кто выпустит в оленя хотя бы одну стрелу, пусть пеняет на себя. Я это просто так не оставлю, да и владычица наша Астарта тоже. Ступай.

Солдат кивнул и поспешил передать слова Кадира другим хамийцам. Обычно их начальник был человеком спокойным, но в девятой центурии все хорошо знали: сердить его можно лишь на собственный страх и риск, поскольку в гневе он страшен. Кадир с удовлетворением проводил взглядом солдата, шагавшего по крепостному валу. Ему было приятно, что его слова спасут лесного великана от постыдной смерти на голой равнине.

– Да, красивое животное. На его костях наверняка много мяса? – услышал он внезапно чей-то голос.

Кадир обернулся и с притворным отвращением закатил глаза.

– Ты и впрямь умеешь незаметно, словно призрак, появляться у меня за спиной, центурион. Я поражен.

Он развел руки и в знак уважения отвесил короткий поклон. Криво улыбнувшись, Марк Трибул наклонил в ответ голову.

– Значит, сегодня никакой охоты не будет?

Не сводя с оленя глаз, Кадир отрицательно покачал головой. Олень же неожиданно метнулся в сторону и скрылся в тумане.

– Это было бы нечестно. Такого зверя следует добыть в честной охоте, а не когда он торчит, словно мишень на учебном плацу. Пока олень под прицелом моих лучников, он находится под покровительством самой Астарты.

Марк с улыбкой пожал плечами:

– Выходит, повезло, что ему попался единственный на многие мили вокруг командир с восточной философией.

Они несколько секунд молча вглядывались в пелену тумана, прежде чем Трибул, как ему показалось, нашел нужные слова.

– В последнее время тебя не узнать, Кадир. Морбан считает, что ты осознал, какую ошибку совершил, оставшись с нами.

Хамийец продолжал вглядываться в туман.

– Это слишком простое предположение. Восточный человек быстро приходит в чувство, когда видит, что основная часть жизни пехотинца – это лишь дождь, бесконечные марши, скука и снова дождь.

– А другая часть жизни, малая, – это кровь, ужас и смерть? – усмехнулся Марк.

Лицо хамийца медленно осветила улыбка.

– Рядом с тобой, центурион, именно так и кажется. – Он обернулся и посмотрел на своего друга. – Но, по правде говоря, ничто из этого меня не тревожит. Беспокоит меня другое.

Он вновь умолк и устремил печальный взгляд в туман. Марк Трибул уже было решил, что разговор закончен, но хамийец вздохнул и снова обернулся к нему.

– Мое вечное скверное настроение, центурион, вызвано тем, что, прежде чем мы покинули Британию, ты едва не погиб от рук императорских ищеек. И я не единственный, кто так думает. Если бы не три немытых варвара и центурион, который еще не оправился от серьезной раны, и тебя, и твою женщину постигла бы уготованная вам судьба. Нам до сих пор стыдно, что мы позволили тем свиньям-римлянам оторвать тебя от когорты и не предприняли ни единой попытки спасти.

Услышав это признание, Марк улыбнулся:

– Ты не смог бы меня спасти, даже если бы знал, что произошло. Но ведь ты не знал. Пойми, никто, кроме Арминия, Мартоса и Луго, не смог бы примчаться так быстро по причине огромного веса доспехов и оружия. Но поскольку все закончилось благополучно, давай не будем вспоминать об этом, договорились? У тебя еще не раз будет возможность выручить меня.

Хамийец пристально посмотрел на Марка, и его лицо просветлело.

– Договорились. Не буду думать о неудаче, буду лучше думать о том, как надежнее защищать тебя. Ведь я поклялся.

– Поклялся? – Трибул удивленно посмотрел на друга. – Ты хочешь сказать, что принес клятву богам?

– Одной богине, госпоже нашей Астарте. И не я единственный. На тебя возвели напраслину, твои родственники убиты, и между империей и окончательным уничтожением твоего рода стоишь лишь ты, твоя женщина и ваш будущий ребенок. Никто из твоих друзей этого не допустит.

Римлянин покачал головой и удивленно поднял брови.

– У меня нет слов, Кадир…

– Слова не нужны. Как не нужно ни твое одобрение, ни твоя помощь в этом деле. Просто помни, что у тебя есть друзья, которые готовы сражаться за то, чтобы ты пережил эту несправедливость. Живи под своим новым именем и помни, что мы не дадим тебя в обиду.

Они посмотрели вниз, под стены крепости, где постепенно вырастали деревянные каркасы будущих казарм. Помолчав, Марк заговорил снова:

– Спасибо тебе, друг. Давай не будем больше говорить об этом, чтобы не ставить друг друга в неловкое положение, хотя, признаюсь, я немного удивлен. – Он глубоко вздохнул и указал на занятых строительством воинов. – Дело идет медленнее, чем надеялся примипил.

Кадир кивнул:

– Среди нас нет плотников. Наши воины, которые сейчас там, внизу, ловко обращаются с мечом и щитом, но лишь немногие из них умеют или желают орудовать пилой. Может, если нам поможет легион, работа пойдет быстрее?