Тень Торквемады - Виталий Гладкий Страница 14

Его определили не в подземный каземат, чего больше всего боялся Альфонсо Диас, а в камеру на первом этаже с небольшим зарешеченным оконцем под самым потолком, где были стол, стул и тюфяк, набитый свежей соломой. Мало того, капитану даже принесли несколько лепешек и кувшин воды, чтобы он утолил голод и жажду. Но есть ему совсем не хотелось, он лишь пил воду и неустанно метался по камере, как загнанный зверь. Ночью капитан почти не спал, и когда утром его повели на допрос, он мысленно попрощался с белым светом и приготовился к худшему.

Альфонсо Диас не был трусом, отнюдь; ему не раз приходилось сражаться за свою жизнь, — как в драках, которые не раз случались в портовых тавернах, так и с пиратами, но будь у него возможность выбора, он предпочел бы смерть от навахи [32]какого-нибудь цыгана, нежели суд инквизиции.

Увидев, КТО его будет допрашивать, капитан помертвел. Это был сам Великий инквизитор Испании, его высокопреосвященство дон Фернандо Вальдес. Капитану уже приходилось однажды видеть этого страшного человека — во время аутодафе. В момент своего нового назначения главным инквизитором дон Фернандо Вальдес уже был епископом Сигенсы и председателем королевского совета Кастилии. До этого он являлся членом административного совета архиепископии Толедо, каноником митрополичьей церкви Сант-Яго в Галисии, членом государственного совета, епископом Эльны, Оренсе, Овьедо и Леона и председателем королевского апелляционного суда в Вальядолиде. Судя по этим должностям, дон Фернандо Вальдес был человеком незаурядным.

Тем не менее, пройдя все эти места и должности, он так и не смог получить кардинальской шляпы. Это обстоятельство сильно огорчало Великого инквизитора, и из-за этого он был чересчур жесток и немилостив к подследственным. Под его управлением святая инквизиция наводила ужас не только в Испании, но и в сопредельных государствах. Шпионы дона Вальдеса рыскали по всему Пиренейскому полуострову, и не было от них никакого спасения.

Широкие окна небольшого судебного зала с белеными стенами выходили во дворик. Они были расположены высоко и давали много воздуха и света, однако через них Фернандо Диас видел лишь клочок пронзительно голубого неба. За длинным сосновым столом с распятием и Евангелием в кожаном переплете меж двух высоких свечей сидели трое судей в сутанах с капюшонами. В центре находился Великий инквизитор, дон Фернандо Вальдес, по правую руку от него — священник епархии, а по левую — помощник прокурора.

Сбоку от них, судя по перьям, листам плотной желтоватой бумаги и чернильнице, сидел нотариус трибунала, а рядом с ним — человек, который, по идее, никак не мог присутствовать на заседании трибунала. Это был боцман «Ла Маделены», которого звали Педро Гонсалес. Дело свое он знал хорошо, но был чересчур льстив и угодлив, поэтому отношения между ним и капитаном всегда были официальными — потомственный идальго Альфонсо Диас де Альтамарино инстинктивно сторонился таких людей, тем более, что боцман был выходцем из района Трианы, расположенного неподалеку от замка, где в основном проживало одно отребье.

Судя по тому, что Педро Гонсалес весьма вольготно расположился на своем табурете и на его плоской обветренной физиономии нельзя было заметить ни тени страха, вполне понятного и оправданного в этих стенах, он был доносчиком; а скорее всего — шпионом инквизиции.

Инквизиторы молча смотрели на Альфонсо Диаса, приближающегося к столу. Священник и помощник прокурора были в капюшонах, и их лица скрывались в тени, зато худое аскетическое лицо престарелого дона Вальдеса капитан мог рассмотреть во всех подробностях — Великий инквизитор был простоволос. Он милостиво кивнул головой, и стражник заставил капитана сесть на табурет перед столом. Сделать это было непросто — ноги Диаса стали деревянными и не сгибались в коленях.

Сначала последовали вопросы, обязательные для любого следствия, которое проводилось святой инквизицией: имя, фамилия, родители, место жительства, общественное и финансовое положение. Спрашивал помощник прокурора, а ответы на них, поскрипывая гусиным пером, записал секретарь-нотариус трибунала. Затем начался допрос; вел его дон Фернандо Вальдес.

— В каких отношениях вы были с Жуаном Родригешом Алмейдой?

— Он штурман моего судна…

— Это нам известно, — мягко перебил капитана Великий инквизитор. — Отвечайте свободно, вы ПОКА ни в чем не обвиняетесь. Но нам нужна правда, только правда, и ничего, кроме правды.

Дон Вальдес говорил низким ровным голосом, мягким и вкрадчивым тоном, внушая непредвзятому человеку доверие и даже симпатию. Его голос был на редкость благозвучным. Не доверять человеку с такими интонациями, бояться его было просто невозможно; голос его высокопреосвященства был тверд, но порой в нем звучала почти женская нежность. А круглые очки на узком и длинном лице с небольшой остроконечной бородкой, уже изрядно тронутой сединою, и вовсе навевали умиротворяющие мысли. И голосом, и манерами дон Фернандо Вальдес напоминал патриархального дядюшку, читающего любимому племяннику нравоучительные нотации, которые у того обычно пролетают мимо ушей.

Тем не менее именно с подачи этого «добряка» в очках святая инквизиция усовершенствовала технику уничтожения еретиков и прочих инакомыслящих. В поле, за городом, где происходили казни, был построен специальный помост — таблада, давший название тому месту, с которого произносились приговоры. А поблизости для костра было воздвигнуто из камня лобное место. Этот эшафот назывался кемадеро — жаровня. На кемадеро возвышались четыре большие каменные статуи библейских пророков, к которым привязывали еретиков, приговоренных инквизицией к сожжению. Статуи были сооружены на пожертвования ревностных католиков. Весь этот антураж для отправки еретиков на небеса был задумкой изощренного ума дона Фернандо Вальдеса.

— Я не замечал за Жуаном Алмейдой никаких еретических проявлений! — Капитан «Ла Маделены» наконец вернул себе смелость и здравость мысли. — Он верный сын католической церкви!

— Вы это утверждаете категорически? — Во вкрадчивом голосе главного инквизитора Диасу послышалось змеиное шипение.

Это отрезвило приободрившегося капитана, и он осторожно ответил:

— Полностью ручаться я могу только за себя.

— Наконец мы услышали верный ответ… — Дон Вальдес мягко улыбнулся; священник и помощник прокурора согласно закивали капюшонами. — Скажите, а вы не замечали за штурманом каких-либо странностей?

Альфонсо Диас метнул быстрый взгляд на боцмана. Капитану показалось, что тот подмигнул ему (чего ради?!); мысли понеслись вскачь, и он ответил полуправду — все равно Педро Гонсалес не даст соврать:

— Замечал. Он подвержен быстрой смене настроения. Особенно плохо на него действует штормовая погода. Тогда Алмейда просто места себе не находит, становится раздражительным и злым.

— И это все?

Капитан «Ла Маделены» пожал плечами и подтвердил: