И плачут ангелы - Уилбур Смит Страница 13

— Со мной жена и сын, — ответил Базо. — Они остались в холмах.

— Так приведи их! — согласился Ральф. — Поторопись, скоро стемнеет.

Базо крикнул, подражая закатному крику цесарки, и один из воинов вышел из засады на тропу.

— Сегодня ночью я задержу белых у подножия холмов, — тихонько сказал Базо. — Возможно, мне удастся отправить их восвояси, и они не станут искать ущелье. Но все-таки предупреди кузнецов, что к рассвету печи нужно загасить — и чтобы ни единой струйки дыма!

Базо также приказал спрятать готовое оружие и выплавленный металл, замести все следы и отправить кузнецов под охраной воинов по секретной тропе в глубь холмов.

— Я последую за вами, когда белые уйдут. Ждите меня на вершине Слепой обезьяны.

— Хорошо, нкоси! — Воины ускользнули бесшумно, точно леопарды на охоте, в сгущающиеся сумерки ночи.

Базо свернул на развилке тропы и вскарабкался к каменному уступу на холме. Танасе уже ждала его с малышом на руках, свернутой подстилкой на голове и мешком зерна за спиной.

— Это Хеншо, — сообщил Базо.

Танасе с шипением выдохнула. Темнота не позволяла различить выражение ее лица, но Базо прекрасно представлял его.

— Отродье белого пса, который осквернил священные места…

— Он мой друг, — возразил Базо.

— Ты же поклялся! — напомнила она. — Как ты можешь называть другом белого?

— Ну, он был моим другом.

— Помнишь видение, которое явилось мне до того, как мой дар прорицания вырвал у меня отец этого человека?

— Танасе, мы должны пойти к нему, — сказал Базо, пропустив вопрос мимо ушей. — Если он увидит, что со мной жена и сын, то ничего не заподозрит. Он поверит, что мы и вправду собирали дикий мед. Пойдем.

Он пошел обратно по тропе. Танасе следовала за ним. Хотя она перешла на шепот, Базо все равно отчетливо слышал каждое слово. Он не оборачивался, однако слушал внимательно.

— Базо, ты помнишь мое видение? В первый же день, когда я встретила человека, которого ты зовешь Ястребом, я предупредила тебя — до того, как родился твой сын, до того, как разорвали покров моей невинности, до того, как появились белые всадники с трехногими ружьями, которые хохочут, словно речные демоны, живущие в скалах, откуда падает река Замбези. Ты все еще называл его братом и другом, но я предупредила тебя, что он не таков!

— Я помню, — ответил Базо, понизив голос.

— Мне было видение, что тебя повесили на дереве!

— Да, — прошептал он, продолжая спускаться по тропе и не оглядываясь на Танасе.

В голосе Базо дрожали нотки суеверного страха: его прекрасная молодая жена когда-то была ученицей безумного колдуна Пембы. Во главе своего импи Базо ворвался в крепость Пембы на вершине горы, отрубил колдуну голову и захватил в плен Танасе — но духи забрали ее обратно.

Накануне свадебного пира, до того как Танасе потеряла девственность, став первой женой Базо, древний колдун из холмов Матопо явился за ней и увел с собой. Базо ничего не мог поделать: Танасе была дочерью темных духов и не могла противиться судьбе.

— Я видела это так ясно, что расплакалась, — напомнила Танасе.

Базо вздрогнул.

В потайной пещере в холмах Матопо дар Танасе обрел полную силу, и она стала Умлимо, избранной пророчицей. Именно она, говоря странными голосами духов, предсказала Лобенгуле его участь. Именно она предвидела приход белых людей с чудесными машинами: одни превращали ночь в день, в других зеркальца сверкали на холмах, точно звезды, передавая сообщения на огромные расстояния. Танасе, несомненно, обладала когда-то даром пророчества и, находясь в мистическом трансе, могла заглянуть сквозь темную пелену в будущее народа матабеле.

Дар пророчества зависел от целостности ее девственного покрова. Танасе предупредила об этом Базо, умоляя лишить ее девственности, чтобы избавить от этого жуткого дара, но Базо, повинуясь законам и обычаям, отказался. А потом было слишком поздно: колдуны с холмов Матопо пришли за ней.

В начале войны, когда белые молниеносно надвигались на крааль Лобенгулы в Булавайо, небольшой отряд отделился от основной армии. Самые бывалые и жестокие воины, под предводительством не менее опытного и безжалостного Зуги Баллантайна по прозвищу Бакела, Кулак, быстро добрались до холмов Матопо. Потайной тропе, обнаруженной Бакелой за четверть века до того, отряд галопом помчался к пещере Умлимо: Бакела понимал ценность пророчицы, ее священный статус и знал, что убийство Умлимо повергнет народ матабеле в отчаяние. Всадники перестреляли охрану и прорвались в святилище. Двое подчиненных Бакелы нашли в глубине пещеры Танасе — юную, прекрасную и нагую — и грубо разорвали девственный покров, который она когда-то с любовью предлагала Базо. Эти скоты надругались над девушкой, залив пол пещеры ее кровью. На крики Танасе пришел Бакела.

Он избил своих подчиненных, заставив их выпустить пленницу. Увидев окровавленную и сломленную Танасе, этот закаленный безжалостный человек, как ни странно, поддался состраданию. Хотя Бакела преодолел множество опасностей с единственной целью — уничтожить Умлимо, скотское поведение подчиненных заставило его почувствовать себя виноватым.

Бакела, должно быть, знал, что с потерей девственности Танасе потеряла и дар пророчества, и сказал ей: «Ты, которая была Умлимо, перестала ею быть». Зуга Баллантайн добился цели, не прибегая к оружию. Он ушел, оставив Танасе жизнь в обмен за потерю невинности и волшебного дара.

Танасе часто рассказывала Базо эту историю: туманы времени скрыли от ее глаз будущее, но когда-то она действительно могла его предвидеть. Он вздрогнул и почувствовал холодок на шее от хриплого шепота жены.

— Я плакала, мой господин, увидев, как ты висишь на дереве. Я плакала, а человек, которого ты называешь Хеншо, Ястреб, смотрел на тебя и улыбался!

Они поужинали солониной, доставая ее из банок кончиком охотничьего ножа и передавая консервы из рук в руки. Кофе кончился, поэтому неаппетитный студень запили остатками тепловатой воды из фляжек, обернутых войлоком. Ральф поделился остатками сигарете Гарри и Базо. Мужчины прикурили от горящих веточек из костра и долго сидели, с наслаждением затягиваясь.

Где-то поблизости вскрикнула и зарыдала в темноте гиена, привлеченная огнем и запахом пищи. Дальше на равнине охотились львы, продвигаясь навстречу восходящей луне: они не рычали, чтобы не вспугнуть добычу, а хрипло покашливали, перекликаясь друг с другом.

Танасе с сыном на коленях сидела на краю освещенного костром пространства, в стороне от мужчин, которые не обращали на нее внимания: проявление излишнего интереса к жене Базо счел бы оскорбительным. Тем не менее Ральф вынул изо рта сигарету и бросил взгляд в сторону Танасе.

— Как зовут твоего сына? — спросил он.

Чуть помедлив, Базо ответил:

— Тунгата Зебиве.