Люди Солнца - Том Шервуд Страница 13

– Уф! – воскликнул, откидываясь на спинку стула, Давид.

Оллиройс и Стоун, не сдерживаясь, хохотали.

– Томас! – перекрикивая их, укоризненно обратился ко мне Давид. – Он всё-таки прав в том, что ганзейские мудрецы сегодня днём нам отказали! А если больше никто не придёт?

И в ту же секунду раздался уже знакомый осторожный стук в дверь.

Давид, встав, подошёл и открыл. Управляющий, сообщив о приходе новых посетителей, ретировался, а в комнату ступили двое. Они были довольно молоды, крепкого сложения, в добротной, но весьма простой, без украшений, одежде.

– Добрый вечер, джентльмены, – сказал один из них, и оба сняли широкополые шляпы.

На их лицах сохранялся след улыбок, вызванных, очевидно, манёвром нашего первого посетителя.

– Добрый вечер, – ответил Давид. – Прошу вас, проходите, присаживайтесь.

– Благодарствуем, – ответил второй пришедший. – Мы на одну минуту.

– Хотим лишь уточнить, – продолжил его спутник. – Правильно ли нам передали, что сегодня днём владелец корабля «Дукат» с компаньонами предложил членам ганзейского союза охранное сопровождение торгового каравана в Индию и обратно?

– Совершенно верно, – ответил Давид, повторяя приглашающий жест, направленный в сторону стола.

– Вы вносите пять тысяч фунтов за корабль, – твёрдо сказал я, – в Любекский банковский дом. Мы вносим гарантийную сумму в семь тысяч за корабль. Расчёты – в момент возвращения кораблей в гавань Гамбурга.

– Мы согласны, – твёрдо сказал один из пришедших. – Завтра мы принесём в банковский дом двадцать тысяч. Кто будет учитывать вексель?

– Это буду делать я, – ответил Давид.

– У вас что же, четыре корабля? – озадаченно спросил я.

– Четыре, мессир, – утвердительно ответил второй пришедший. – «Ланселот», «Итальола», «Олимпия» и «Голд гроут».

– Состояние? – поинтересовался молчавший до этих пор Стоун.

– Безупречное, – ответил один из кораблевладельцев. – Паруса обновлены. Днища откренгованы и просмолены. В любой день готовы предоставить капитану «Дуката» для осмотра.

– Энди Стоун, – встал и поклонился Энди. – Капитан «Дуката». К вашим услугам.

Пришедшие также поклонились в ответ.

– Не сомневайтесь, мессир Стоун. И корабли исправны, и команды опытные. Мы только пушки с палубы снимем. Чтобы груза взять больше, понимаете?

– Зачем, – поддержал говорившего его спутник, – в этом плаванье лишний груз? Если пушки «Дуката» таковы, как о них рассказывают…

– Они таковы, – твёрдо ответил Стоун, посмотрев на Оллиройса.

Тот важно кивнул.

– Тогда завтра, в банковском доме…

– В десять, – сказал Давид.

– Всего хорошего, господа, – сказал один из посетителей, и они вышли.

Мы, радостно переглянувшись, сели и выпили по бокалу вина.

– Всё, – сказал Давид. – Дело сделано. Когда караван вернётся, к нам в Бристоль будет устроено паломничество.

Через полчаса к нам пришёл ещё один купец, и через час караван имел в своём предполагаемом составе новый корабль – «Святой Георгий».

– Пять купцов! – радовался слегка опьяневший Давид. – Есть, есть двадцать пять тысяч дохода!

– Ещё лет десять назад, – задумчиво сказал Стоун, – это были сумасшедшие деньги. А сегодня…

– Слишком много становится богатых людей! – то ли с негодованием, то ли с восторгом воскликнул Давид. – Обесцениваются деньги!

– Теперь напьёмся, – азартно пообещал Оллиройс.

Но от кутежа нам пришлось воздержаться ещё некоторое время. Заявился новый посетитель – владелец корабля под названьем «Бомбей».

– Тут уже был, – мрачно сообщил ему я, – один хозяин «Бомбея».

– Это мой двоюродный брат, – торопливо пояснил визитёр. – Он имеет лишь пятнадцать процентов в пае, следовательно, решений принимать не может. Решения принимаю я!

– Наши условия, – начал было Давид, но визитёр не дал ему договорить.

– Я хорошо осведомлён об условиях, – заявил он, – и со всеми согласен. Когда можно прийти в банковский дом?

– Завтра, после обеда, – сказал Давид. – В три часа.

– Был очень рад, джентльмены, – сказал купец, откланиваясь. – Очень рад. До завтра. До встречи.

В эту ночь я засыпал совершенно счастливым человеком. В полудрёме передо мной светилась тёплая улыбка ожидающей меня дома Эвелин.