SPQR V. Сатурналии - Джон Мэддокс Робертс Страница 12

Я увидел палатки и ларьки сразу, как только вдали показался цирк Фламиния. Они были ярко раскрашены и разрисованы фантастическими узорами, чаще всего – змеями, звездами и полумесяцами. И похоже, тут велись оживленные дела – еще один признак беспокойных времен.

Как и во многих других случаях, в Риме существовали две разные традиции гадания: официальная и народная. На официальном уровне имелся штат избираемых авгуров, которые истолковывали знамения в соответствии со строгим списком их значений. По большей части знамения были небесными: птицы, молнии, гром и так далее. Авгуры не предсказывали будущее; скорее они улавливали волю богов, касающуюся конкретного вопроса в данный момент. Для простых людей это было слишком уж утонченным, поэтому время от времени государство обращалось к этрусским гаруспикам, которые толковали волю богов с помощью грубоватого метода исследования внутренностей жертвенных животных. Реже всего сверялись с «Книгами Сивилл». Такое случалось только во времена бедствий или чрезвычайных предзнаменований, и этим занималась коллегия из пятнадцати известных людей, надменных личностей, чьи предсказания вызывали всеобщее беспокойство и у государства, и у народа.

Встречались и частные авгуры и гаруспики, предлагавшие личные консультации и требовавшие плату за свои услуги, но официальные лица относились к ним довольно-таки пренебрежительно.

Поэтому и существовали мудрые женщины, с которыми простые люди все время советовались как по важным, так и по тривиальным вопросам. В отличие от официальных толкователей знамений, не притворявшихся, будто они обладают особыми силами, пророчицы часто заявляли о своем умении предвидеть будущее. Как и сильные мира сего, простой люд никогда не испытывал недостатка в легковерии, и то, что предсказания часто не сбывались, не мешало верить в силу этих прорицательниц.

Первая палатка, к которой я подошел, была маленькой и потрепанной… Впрочем, я не сказал бы, что остальные можно было перепутать с преторием ^[18]. Войдя, я тут же начал давиться от густого дыма ладана. Глаза защипало, и я едва сумел разглядеть старую каргу, претенциозно восседающую на бронзовом треножнике с короткими ножками, как будто она и вправду была сивиллой.

– Что тебе нужно от Беллы? – прошипела она. – Белла находит то, что спрятано. Белла видит то, что грядет.

Ее почти беззубый рот слегка нечетко выговаривал слова, лишая их задуманного, повергающего в благоговейный ужас, эффекта.

– Вообще-то я ищу того, кто хорошо разбирается в травах и лекарствах, – ответил я.

– Шестая палатка слева, – сказала старуха. – Под арками цирка. Спроси Фурию.

Я поблагодарил ее и, пятясь, вышел. Прежде чем отправиться дальше, немного постоял, повернувшись лицом к ветру и делая глубокие вдохи. Когда мои глаза перестали слезиться, я отправился на поиски той, кого звали Фурией.

В таланты карги, очевидно, не входило знание простых цифр, потому что между ее палаткой и цирком было, по меньшей мере, двенадцать других. Ради ее клиентов я надеялся, что ее умение прорицать превосходит ее арифметические способности.

Из палаток, мимо которых я проходил, доносились звуки флейты, треск и завывающие песнопения. Некоторые из здешних женщин заявляли, что могут помочь клиентам вступить в контакт с их умершими близкими. Я никогда не понимал, почему тени не говорят нормальным голосом, а всегда должны вопить или стонать. Но я и не видел смысла совещаться с умершими: у меня хватало проблем с живыми родственниками.

Глубокая аркада у подножия любого цирка представляла собой почти идеальное место для импровизированного рынка, а рынок под цирком Фламиния был еще и отгорожен занавеской, за которой имелись другие занавески, делившие на части внутреннее пространство. Совершенно незаконно, конечно, но даже маленькая взятка творит чудеса.

Порасспрашивав немного других гадалок, я вскоре нашел, где расположилась Фурия. К счастью, она не благоволила к ладану. Драпировка, прикрывающая арку, была расшита виноградными лозами и листьями, грибами и крылатыми фаллосами.

Внутри было полутемно, но я разглядел корзинки с травами и сушеными корнями; некоторые из них остро пахли. В задней части палатки на тростниковой циновке сидела, скрестив ноги, крестьянка в пышном черном платье и странной шляпе – похоже, из тонкой жесткой ткани, сплетенной из черного конского волоса. Поля шляпы были не у́же ее плеч, а тулья представляла собой высокий остроконечный конус.

– Добро пожаловать, сенатор, – сказала женщина, явно не питая благоговейного почтения к моему званию. – Чем могу тебе служить?

– Ты Фурия?

– Да.

У этой гадалки был акцент уроженки Тускии, земли, лежащей сразу за Тибром. В наши дни этруски обладают репутацией великих волшебников.

– Я Деций Цецилий Метелл-младший, и я… – заговорил я.

– Если ты один из помощников эдила, то я уже заплатила пошлину.

Под пошлиной Фурия имела в виду взятку.

– Для предсказательницы у тебя небольшой дар предвидения, – усмехнулся я. – Я не имею ничего общего с эдилами.

– О, хорошо. В нынешнем году мне их уже хватило. Плохо, что приходится ожидать следующей партии.

Моя собеседница была красивой, крепко сложенной, с правильными чертами лица и с самую малость раскосыми глазами, обычными для потомков этрусков. Ее темно-коричневые волосы были заколоты за ее головным убором.

– Итак, чем я могу тебе помочь? – спросила она. – Когда люди из твоего класса хотят посоветоваться со мной, они обычно посылают своих рабов.

– В самом деле? Что ж, есть вещи, которые я предпочитаю делать сам. Вещи, касающиеся определенных, скажем так, очень личных вопросов.

– Очень умно. Полагаю, тебе не нужны лекарственные травы. Держу пари, для лечения своих болезней ты консультируешься с греческим врачом.

Гадалка пренебрежительно сморщила нос с высокой переносицей, чтобы продемонстрировать отвращение к таким новомодным чужеземным обычаям.

– В данный момент я совершенно здоров.

– Значит, афродизиак? У меня есть несколько великолепных снадобий, чтобы вернуть мужественность.

– Боюсь, что нет. И прежде чем ты сделаешь следующее предположение – нет, мне не требуется и средство для аборта.

Фурия пожала плечами.

– Тогда ты почти исчерпал резерв моих догадок.

Она странно себя вела. Продавцы обычно пихают тебе свои товары, нуждаешься ты в них или нет. А эта женщина держалась чуть ли не пренебрежительно.

– Положим, я погрузился в глубочайшую депрессию? – заговорил я.

– Попробуй умелую шлюху и кувшин вина. Это отлично приведет тебя в норму. И бесконечно расширит твой кругозор.

Гадалка почти начинала мне нравиться.