Дружина особого назначения. Книга 1. Заморский рубеж - Иван Алексеев Страница 11

Лурь и Михась уже встречались два раза на состязаниях в рукопашном поединке. Состязания во всех видах военного искусства проводились в Лесном Стане практически непрерывно. Внутри каждой сотни между собой соревновались десятки, внутри тысячи проходило первенство сотен. Самыми напряженными, естественно, было соперничество между Северной и Южной тысячами. Особая сотня выставляла на некоторые заключительные этапы свой состав, идущий как бы вне зачета. Однако на особников (так кратко называли в Стане бойцов особой сотни) обычно дружно ополчались и северные, и южные, почитая своим долгом утереть нос этим важничающим личностям, гордящимся своей таинственностью. Случалось, что и утирали, хотя далеко не всегда.

Рукопашный бой без оружия, в том числе и с несколькими вооруженными противниками, всегда являлся одним из приоритетов в подготовке бойцов тайной лесной дружины. Еще триста лет тому назад, при отце-основателе Савве Кондратьевиче, путешествующие во все концы света монахи-паломники из лесного монастыря, бывшие совершенно равноправными и равнозначными бойцами дружины, начали собирать крупицы военного искусства Запада и Востока, в том числе искусство рукопашного боя. Все эти сведения и навыки сливались воедино, анализировались и совершенствовались. В результате сложилась система рукопашного боя, наиболее оптимальная для решаемых задач. Ее основой были захваты, заломы, подсечки, болевые и удушающие приемы, то есть такие, которые можно эффективно провести в общей свалке на ограниченном пространстве, когда в поле строй идет на строй, или на стенах крепости, где тоже особо не развернешься. Ударной технике отводилась лишь вспомогательная роль: перед проведением залома или захвата противнику наносились ослабляющие или отвлекающие удары. Да и особого смысла лупить кулаком по голове, одетой в железный шелом, или по животу, защищенному латами, конечно же, не было. Оружие могло выпасть, или быть выбитым из рук, или стать бесполезным в тесноте рукопашного боя, а вот латы и кольчуги оставались на их владельцах до самого конца схватки. Надо сказать, что в особой сотне бойцов тщательно учили и особой ударной технике, позволяющей эффективно обездвижить, искалечить или убить противника голыми руками. Но подготовка эта предназначалась, конечно же, не для открытого полевого боя в доспехах, а для действий в особых «мирных» условиях.

Однако для общего развития и просто по традиции уметь и знать в военном деле почти все сохранялись в нешироком кругу любителей экзотические виды рукопашных искусств. Давным-давно, когда русские князья вынуждены были ездить на поклон в Орду, стоявшую на берегах далекой, почти сказочной реки Амур, сопровождавшие их «паломники» проникли в монастыри захваченного ордынцами Китая и привезли в Лесной Стан удивительную систему боя без оружия, состоявшую из танцевальных движений, порой весьма неожиданных и непредсказуемых для неподготовленного противника. Сложные эти движения, требовавшие особой подготовки, были малоэффективны в реальном бою грудь в грудь. Однако на больших площадках, где можно прыгать и крутиться в любом направлений, свободно дрыгать ногами и руками, китайские приемы были вполне приемлемы и смотрелись очень эффектно.

Михась еще в детском возрасте увлекся этой китайской техникой, поразившей его воображение. Он, разинув рот, смотрел, как, взлетая в высоком красивом прыжке, наставник бил с разворота пяткой в лоб не ожидавшему ничего подобного противнику. Конечно, когда Михась подрос, он быстро понял, что по верхнему уровню, то бишь по лицу, проще и эффективнее работать руками, а ногу не надо задирать выше головы, ей лучше, например, разбить коленную чашечку. Но сама система танцевальных движений, требующая хорошей растяжки и координации, ему понравилась, и он занимался ею в качестве гимнастики. Кроме того, на хорошей ровной площадке, где нет риска поскользнуться и шлепнуться во время сложного пируэта, при схватке с не знающим финтов Михася противником можно было иногда и применить какой-нибудь умопомрачительный китайский прием.

Первый раз Лурь вышел против Михася год назад на заключительном этапе состязаний по рукопашному бою между сборными десятками Южной и Северной тысяч (плюс особники, шедшие, как всегда, вне зачета). Лурь, только что вернувшийся из заморщины, с удивлением посмотрел на вышедшего против него по жребию незнакомого дружинника, непонятно как попавшего в сборную. Особник с чувством заведомого превосходства атаковал юнца и тут же за это поплатился. Мальчишка явным, а стало быть, обманным движением принялся обозначать удар слева, причем, на взгляд Луря, он делал это весьма неуклюже. Лурь, бывший, как и все особники, опытнейшим бойцом, за ту короткую долю мгновения, за которую происходила вся схватка, растягивающаяся в его мозгу на длинный замедленный отрезок времени, успел про себя усмехнуться, чуть отклонился назад и, когда рука противника прошла, как и следовало, мимо его лица, приготовился встретить настоящий удар справа соответствующим блоком, а затем провести контрприем и завалить мальца как сноп соломы. Но его блок оказался выставленным в пустоту. Мальчишка, вместо того чтобы нанести ожидаемый удар на контрподкрутке справа, продолжил всем корпусом левый пируэт, с диким выкриком взвился в воздух, крутанулся волчком и пяткой левой ноги достал Луря слева в голову. Лурь упал как подкошенный, в уплывающем сознании проклиная себя за самонадеянность, вследствие которой он попался на в общем-то детский прием, от которого при элементарной внимательности и осмотрительности ничего не стоило уйти с последующей эффективной атакой.

Второй раз они встретились полгода назад. Лурь теперь знал, с кем имеет дело. Михась больше не мог рассчитывать на фактор неожиданности и понимал, что должен противопоставить более опытному и сильному противнику нечто иное. Тогда он пошел на хитрость. После сигнала о начале схватки Михась якобы попытался провести тот же прием – удар ногой в голову в прыжке с пируэтом, которым он повалил Луря в прошлом бою. Уйти от этого замысловатого и трудного для исполнения приема, если, конечно, его ожидать, достаточно просто: нужно чуть разорвать дистанцию, отступив назад, и тогда можно брать промахнувшегося, вынужденного заканчивать прыжок и сохранять равновесие противника голыми руками. Михась это прекрасно понимал и, выполняя удар, готовился после прыжка присесть на землю и тут же, не распрямляясь, пройти в ноги разорвавшему дистанцию противнику. Лурь же не отошел назад, уклоняясь от удара, а, напротив, шагнул навстречу вращающемуся в воздухе в безопорном положении противнику и поймал его в мертвый болевой захват.

То есть к настоящему моменту счет по схваткам был равный, и Лурю с Михасем для выяснения отношений предстояло встретиться в третий раз. Заключительным этапом итоговых испытаний дружинников был двухсотверстный ускоренный пеший переход отдельными боевыми тройками по лесисто-болотистой местности. На трассе перехода оборудовались в неожиданных местах несколько рубежей для стрельбы, имитирующие засады, а также рубежи для сабельного и рукопашного боя. Рукопашный бой был обычно самым тяжелым испытанием. Против испытуемых выставлялись опытные строевые дружинники из Южной тысячи. Очевидно, что свежие бойцы имели неоспоримое преимущество перед измотанными, уставшими от непрерывного напряжения и отсутствия сна испытуемыми. Поэтому задача победить в рукопашной перед участниками перехода даже не ставилась. Им следовало просто достойно продержаться несколько минут против подставы, не дать себя «убить» или «искалечить». Опытные строевые бойцы хорошо чувствовали ту грань в учебном бою на рубеже, за которую нельзя переходить. Они должны были оценить, насколько умело и самоотверженно в данных невыгодных для себя условиях бьются испытуемые. От этой оценки, как правило честной и беспристрастной, зачастую зависел итог всего перехода и окончательное суждение о приеме испытуемых в строй. Михась не слыхал, чтобы на рукопашный рубеж хотя бы раз выставляли особников, которые, во-первых, весьма отличались от обычных дружинников манерой рукопашного боя, имевшего свою специфику, во-вторых, не имели достаточного опыта по проведению учебного боя на рубеже, поскольку их подготовка и испытание проводились отдельно от всех.