Приключения в стране львов. Приключения в стране тигров - Луи Буссенар Страница 11

"Милый друг!

Я очень люблю охоту на уток — и поплатился за это. Прошлой зимой я чересчур много бродил по болотам и схватил острый ревматизм злейшей формы, так что лежу теперь в постели и едва ли скоро встану. Это обстоятельство исключает для меня всякую возможность ехать с Вами. Если бы меня можно было провезти по железной дороге до Гавра, я бы приехал к Вам, несмотря ни на что. Но я сейчас без рук и без ног и не могу двинуться. Итак, поезжайте без меня, а я Вам желаю счастливого пути. Прилагаю двенадцать тысяч франков, исчисляя этой суммой мою долю в сделанных Вами расходах. Если нужно больше — уведомьте. Я вышлю.

Не забывайте меня и знайте, что я рвусь к Вам всей душой.

Г. Б."

— Утки придуманы довольно удачно, — рассмеялся Андрэ. — Будем читать дальше. Очень интересная сегодня почта. Фрикэ останется доволен. Он охотник посмеяться.

"Мой милый Андрэ!

Faute d'un moine… {Семеро одного не ждут (фр.). } Вы знаете эту пословицу? Так вот, не сердитесь, что нарушаю слово: ей-богу, не виноват. Обанкротились две фирмы, с которыми у меня дела. Я теряю половину моего состояния. Усиленно хлопочу, чтобы спасти и упрочить оставшуюся половину и потому никак не могу уехать из Парижа: мое присутствие там необходимо. Вы уяснили себе, надеюсь, полную невозможность для меня поехать с Вами. Передайте мои извинения нашим общим друзьям и верьте моему всегдашнему искреннему расположению.

Ваш Э. Л.*"

"P. S. Довольно ли будет двенадцати тысяч франков для покрытия моей доли издержек?"

— Бедненький! Наполовину разорен! — опять засмеялся Андрэ. — Но ведь путешествие дало бы ему прекрасный случай сэкономить. Пойдем дальше. Как! Опять начинается пословицей?

"Дорогой друг!

Fais ce que dois, advienne que pourra… {Цель оправдывает средства (фр.). } Я знаю, что упускаю единственный случай, но ехать с Вами не могу. Того, что после нашего расставания произошло, я никак не предвидел. Судите сами: депутат от моего округа неожиданно умер, и избирательные комитеты выставили мою кандидатуру. Меня принуждают. Я и сам не рад. Уступаю насилию. Грустно, что не увижу вместе со всеми вами тропические моря и земли, но что делать?.. Я себе уже не принадлежу.

Прилагаю несколько банковских билетов для покрытия моей доли расходов.

Преданный Вам А. Л."

Андрэ пожал плечами и не удержался, чтобы не сказать: "Дурак!"

Пятое письмо, со вложением сакраментальной суммы в двенадцать тысяч франков, тоже начиналось пословицей:

"Лбом стену не прошибешь. Не правда ли, дорогой Андрэ? Не судите меня чересчур сурово, если я не явлюсь к месту сбора. Причина ужасная и в то же время секретная. Я никак не могу!.. Не спрашивайте больше ни о чем.

Ж. Т."

— И не подумаю спрашивать. Очень нужно! Замечу только, что мой друг Ж. Т. даже «утки» не в силах был выдумать… Ничего, для коллекции сойдет и это.

Андрэ распечатал шестое письмо.

— Они задушили меня пословицами! — вскричал он. Действительно, автор начал свое письмо так:

"Правда не всегда выглядит правдоподобно. Дорогой Андрэ, когда я уговаривался с Вами насчет путешествия, я совершенно забыл, что мне в будущем марте нужно явиться на двухнедельный сбор запасных. Это глупо, но факт. И отсрочки нельзя попросить: мне уже давали ее в прошлом году.

Вы не можете себе представить, как мне досадно и обидно упустить такой исключительный случай для необычайного путешествия, но что же делать? Приходится выбирать между дезертирством у Вас и дезертирством на военной службе. Военное начальство у нас не шутит, поэтому выбираю первое. Поверьте мне — я искренне огорчен.

Преданный Вам Ж. Б."

— Час от часу не легче… Посмотрим, какую пословицу подобрал седьмой и последний.

"Дорогой Андрэ!

Есть русская пословица: "Не хвались, идучи на рать…" Да, я чувствую, что слишком много на себя взял в то утро. За завтраком у Вас в усадьбе, после выпитых бургонских вин, белых и красных, я был очень храбр, даже чересчур храбр, а потом опомнился и много раз бранил себя за излишнюю пылкость. До последней минуты я не решался Вам писать, все надеялся, не вернется ли ко мне мой героический запал. Но он не вернулся. Нет, дорогой Андрэ, я не создан для путешествий. Со стыдом сознаюсь, что бюргерское прозябание мне больше по душе, чем все Ваши приключения. Я люблю основательно поесть, выпить, поспать и при этом как можно меньше поработать. Излишнее волнение дурно сказывается на моем желудке, а чрезмерная усталость вызывает у меня бессонницу. Таков не я один, таково громадное большинство, но только другие не решаются сознаться открыто, а я сознаюсь. Оцените же мою откровенность и, когда отправитесь в свое интересное путешествие, не поминайте меня лихом. Я же предпочитаю путешествовать… при помощи книг.

Вы поедете не один, а с нашими друзьями… если и их в последнюю минуту тоже не покинет храбрость, как покинула меня. В этом, по-моему, не будет ничего неожиданного; меня удивит скорее обратное.

Позвольте мне вознаградить Вас двенадцатью тысячами Франков за понесенные расходы и засвидетельствовать Вам мою искреннюю симпатию. Я тоже путешественник, но только комнатный. Я Вами восхищаюсь, но не намерен Вам следовать.

Ф. А."

— По-моему, так гораздо лучше. Этот, по крайней мере, хоть не врет.

Вошел Фрикэ.

— Вот возьми и прочти, — сказал Андрэ, указывая на пачку писем.

— Это что? От наших будущих спутников?

— У нас нет никаких спутников. Нас только трое.

— Не может быть! Неужели все сдрейфили?

— Вот именно так, как ты говоришь.

— Когда же мы едем?

— Завтра непременно. Мы ничем не связаны и всем обеспечены, мы можем смело идти вперед без всякого позерства и бахвальства, твердо и непоколебимо.

— Я даже рад, что с нами нет лишнего народа, и да здравствуют приключения! Вперед — без страха и сомнений! Мы люди закаленные, а на нашем корабле осталась веревка повешенного. Это залог удачи. Я уверен в успехе!