Серебряный каньон - Луис Ламур Страница 10

Продолжать защиту «Ту-Бар» стало невозможно. Но и любое другое решение также было неприемлемым. Я неохотно пришел к выводу, что необходимо подыскать себе какое-то иное жилище — по крайней мере, на время. Оставаясь на ранчо, я должен иметь возможность покинуть его в любой момент.

Еще при жизни Болла мы составили план последней обороны, если таковая понадобится, — в старом доме, пристроенном к скальной стене каньона «Ту-Бар». Мы запасли там немного продовольствия, а сейчас, раскапывая руины, я нашел несколько банок консервов сохранившимися, перенес наверх и спрятал возле дома у скалы.

По дороге туда и обратно я непрерывно искал выход из положения, в котором оказался.

Единственными моими друзьями здесь были Бенара, но это была не их война, а моя.

На востоке лежала труднопроходимая, изрезанная каньонами местность, а за нею раскинулась пустыня — безводные, суровые места, где человеку ничего не стоит умереть от жажды и зноя… Если только он не знает расположения источников.

На западе простирались владения «Си-Пи» и «Боксед-М».

Еще каких-нибудь несколько недель назад я поддался бы искушению начать охоту на убийц моего партнера. Теперь я стал осмотрительнее.

Победить их можно было, только удержав ранчо, сохранив его за собой, как хотел Болл, не допустив его захвата теми, кто надеялся завладеть им путем убийства. А чтобы исполнить это, мне надо было остаться в живых. Значит, надо было тщательно обдумывать каждый шаг.

Молодняк пасся теперь на траве «Ту-Бар»; он будет расти и жиреть. Это сделано. Но необходимо еще построить новый дом, соорудить коррали. Я должен пустить в эту землю такие мощные корни, чтобы сдвинуть меня с места оказалось никому не под силу. Пускать корни было совершенно необычным для меня занятием.

Если удастся, Макларен попытается придать своим действиям хотя бы видимость законности. Пиндера скорее всего нет. Однако опасны они были одинаково.

И еще одно — я должен был сохранить расположение тех немногих друзей, которыми успел обзавестись. Помимо семьи Бенара, в Хеттен-Пойнте насчитывалось несколько человек, которые, не будучи моими друзьями, по крайней мере, не были и врагами. Нейтралитет сохранял Кей Чепин; я мог рассчитывать на его хотя бы моральную поддержку. И еще была миссис О'Хара.

Шериф Тарп не станет вмешиваться ни в какие ссоры между ранчерами. Болл убедил меня в том, что шериф будет ловить преступников, убийц и скотокрадов, тогда как землевладельцам предстоит самостоятельно решать свои споры — со стрельбой или без. Но если Тарп не обнаружит в моей персоне ничего, что могло бы ему не понравиться, это тоже окажется небесполезным. Следовательно, оружие мое должно использоваться только для обороны.

Весь следующий день я работал, расчищая пожарище и восстанавливая корраль. При этом я не переставал внимательно наблюдать за окружающей обстановкой. Часть лошадей разбежались, когда ковбои Макларена повалили ограду, и теперь я разыскал их и вернул обратно. Вместе с ними я поместил и своих мулов.

Один из молодых бычков сломал ногу во время набега на лагерь пришельцев с «Боксед-М». Я пристрелил его, разделал тушу и подвесил в ожидании времени, когда у меня появится возможность завялить мясо.

Я расчистил находившийся неподалеку от дома источник и вырыл несколько окопов — на случай возможного нападения. Потом оседлал Серого и остаток дня исследовал окрестности. Никаких всадников поблизости видно не было. Все было тихо. Молодняк счастливо обживался на новом месте, разгуливая посреди высокой, по колено, травы.

Я нашел три подходящих для обороны места и запомнил тропы, которыми можно было более или менее безопасно перебираться из одного укрытия в другое. На всякий случай я присмотрел и пути возможного отступления или бегства.

Ночь я провел в укрытии возле источника, а поутру вынырнул из-под одеяла и оседлал лошадь.

Стояло ясное и прохладное утро. Через час солнце уже согреет холмы, но сейчас куртка была очень кстати. Я неохотно погасил костер и забрался в седло. Готовый к езде, Серый резвился, покусывая удила.

Обогнув скалу, я увидел около дюжины всадников, рысью направлявшихся в мою сторону. Развернув Серого, я пришпорил его и галопом помчался вверх по промоине. Возле уха свистнула пуля. Я свернул в ответвление каньона и тем же аллюром направился вверх, к плоскогорью.

Погоня пронеслась мимо входа в боковой каньон, но затем один из них увидел меня и закричал остальным. Пока они возвращались, я оказался уже на вершине мезы.

Это были Пиндеры, и они жаждали крови.

Я упал на землю, перекатился под защиту валуна и залег там, пристроив винчестер в положение, удобное для стрельбы — все это одним непрерывным движением. Потом медленно и глубоко вздохнул и нажал на спуск.

Лошадь споткнулась, сбросив всадника через голову, и вторым выстрелом я пригвоздил его, прежде чем он успел встать. Затем, стреляя так быстро, как только успевал прицелиться, я послал дюжину пуль, просвистевших вниз по каньону. Преследователи рассыпались в поисках убежища, поднялась бестолковая суета, люди и лошади смешались.

Раненный мною человек пополз, волоча перебитую ногу. Он был выведен из игры, и я оставил его в покое.

Ударяясь о камни, пули с визгом проносились вокруг, но лучшую позицию выбрать было трудно. Пока я оставался на этом месте, они не могли ни наступать, ни отступить.

Солнце поднялось уже довольно высоко, и день обещал быть жарким. Туда, где я лежал, падала тень от нависавшей скалы, а у седла Серого висела фляга с водой. У пиндеровских ковбоев не было ни того, ни другого. Раскопав в песке небольшое углубление, я устроился поудобнее.

Прозвучало несколько выстрелов, однако мои противники не слишком спешили обнаруживать свои укрытия, и потому их пули пролетели далеко в стороне.

Прошло пять… десять минут. Затем я заметил человека, пытавшегося отползти назад, к выходу из каньона. Я не возражал. Но потом, когда он оказался уже в добрых двадцати ярдах от укрытия, прицелился и положил пулю в песок прямо перед его носом. Он вскочил на ноги и рванулся назад. В лицо ему брызнули осколки от камня, и он, пригибаясь, кинулся в укрытие, а третья пуля помогла ему поторопиться.