Король Артур и рыцари Круглого стола - Питер Акройд

Сэр Томас Мэлори происходит из семейства, бережно хранившего традиции рыцарского кодекса чести. Его предки были «джентльмены, исстари носившие доспехи» [1], они состояли в кровном родстве с норманнами и викингами, так что можно поверить: сил, чтобы носить доспехи, у них хватало. Мэлори поселились в Уорикшире, в Ньюболд Рэвл и завладели обширными поместьями по всему графству. Томас, наследник родового титула и владений, волею судеб оказался вовлечен в более глобальные конфликты. Он появился на свет в первом десятилетии XV в., в пору хаоса и насилия. Ричард II лишился трона, а затем и жизни в 1400 г.; его преемник Генрих IV, как всякий успешный узурпатор, вынужден был постоянно бороться с новыми мятежами. В королевстве царил беспорядок. Обстановка всеобщей подозрительности и нескончаемого насилия, описанная на страницах «Смерти Артура», отразилась в конфликте Артура и Мордреда.

В эту пору битв юный Томас рос на великих сказаниях о рыцарских подвигах. Они составляли неотъемлемую часть воспитания джентльмена. Ему читали вслух «Брута» [2]и аллитерационную Morte Arthur [3], трубный призыв к рыцарскому духу. Он посещал турниры и состязания, где в грохоте и блеске оживали слова старинного эпоса и баллад. Слова Мэлори-писателя вполне применимы к его собственному детству: «Это дитя вечно будет стрелять или метать копье и с радостью взирать на битвы и скачущих рыцарей». [4]

Наставляли его и во всех искусствах, какие полагалось знать рыцарю в феодальную эпоху, то есть учили скакать верхом, охотиться с собаками и соколами, стрелять из лука. Первый критик, вспоминавший Томаса Мэлори в XVI в. [5], утверждал, будто он «с юности выделялся героическим духом и множеством замечательных талантов». Действительно, в четырнадцать лет он отправился в свите графа Уорвика на войну против Франции. Он служил «копейщиком» в Кале, а четыре года спустя фигурирует в списках личного состава в Нормандии. Вероятно, он принял участие в осаде Руана [6]и служил под началом Генриха V. Вряд ли случайно, что именно этот король часто сравнивается в его книге с легендарным Артуром.

В 1433-м или 1434 г. в возрасте двадцати с небольшим лет Томас унаследовал семейное поместье. Через восемь лет осуществилась самая амбициозная его мечта: Томаса посвятили в рыцари. Он также занимал должности мирового судьи, члена Парламента и шерифа Уорикшира. Это весьма значимые посты; Мэлори принадлежал к верхушке местной иерархии. Шериф — ключевая фигура графства, он подчинялся непосредственно королю. Дом в Ньюболд Рэвл расширили, в том числе и потому, что Томас собирался обзавестись семьей. Имелось и немало слуг, в том числе арфист, который воспевал любовь и рыцарство, пока гостей обносили вином. Очевидно, Мэлори принадлежала изрядная библиотека. В ту пору книги держали под замком, оберегая, как ценнейшее сокровище.

И тем не менее Томас Мэлори отнюдь не был образцом учености или куртуазных добродетелей. В начала XX в. американский исследователь обнаружил судебный отчет — отчасти обгоревший, — в котором Мэлори вменялись изнасилование, нападение из засады, покушение на убийство, кража, вымогательство и бандитизм. Вполне точная картина жизни рыцаря XV в., хотя она и мало соответствует идеалам средневекового рыцарства. В 1451 г. Томас находился под арестом в усадьбе Куолсхилл Мэнор. Он сбежал оттуда, переплыв крепостной ров, — звучит романтично, однако в те времена ров использовался вместо канализации. Сбежав, Томас собрал импровизированную армию и напал в своем же графстве на Комбское аббатство [7], похитил оттуда деньги и ценности. Он был заключен под стражу и следующие восемь лет по большей части провел в тюрьме. Он бежал из тюрьмы в Колчестере в 1455 г., пригрозив надзирателям оружием, формальный суд так и не состоялся в связи с явным нежеланием присяжных являться на заседание, и всякий раз Томаса Мэлори освобождали под залог. Затем он попал в Ньюгейт, но причина этого ареста нам неизвестна.

В ту пору тюремное заключение переносилось вовсе не так тяжело, как в XXI в. Рыцарю предоставлялись отдельные покои, разрешались свидания с родными. И денег у него хватало, чтобы окружить себя всяческой роскошью. В конце одной из своих книг об Артуре он именует себя «рыцарем в темнице», из чего мы заключаем, что по крайней мере часть «Смерти Артура» там и была написана; можно считать этот эпос замечательным образцом тюремной литературы наряду с «Путем паломника» Беньяна [8]и «Утешением философией» Боэция [9]. Этой ситуацией объясняется, вероятно, проникший в повествование меланхолический тон, ностальгия в сочетании с мрачным видением судьбы. Повесть об Артуре проникнута чувствами утраты и быстротечности жизни, а также стоической покорностью судьбе — вполне вероятно, таков личный опыт автора.