Русские вопреки Путину - Константин Крылов Страница 8

Кроме того, жирная и демонстративно потребляющая верхушка имеет и иной смысл в себе: она привлекает на сторону кормящего их государства элиты других государств.

Тут придется малость отвлечься вот на что. Любое сильное государство (особенно имперского типа) имеет в своем распоряжении кнут и пряник (или, как нарисовали американцы, молнии и оливковую ветвь).

И то и другое является оружием, направленным против других государств, а точнее их элит. Кнут — это военная мощь, которой можно запугивать эти элиты: «Если вы нам не покоритесь, мы вас убьем».

Пряник — это роскошь: «Если вы нам покоритесь, вы будете жить, как наши аристократы — без власти, но сладко и хольно». Эту самую дольче-виту надо демонстрировать как можно выпуклее, нагляднее, бесстыднее — как шлюха крутит задницей. Таким образом, бывшие воины становятся государственными проститутками, всем своим расхоленным видом заманивающими чужеземные элиты на служение «доброму королю», чьи подданные живут так весело и привольно ^[8]. Те соблазняются, сдают свой народ во внешнее управление, делаются из «вождей» и «варварских правителей» такими же «аристократами» и начинают терять боевую форму… что и требуется.

Теперь разберем вопрос: а за что платят в современной России?

Ответ. В России за труд не платят вообще. За верность — тоже. За послушание — ближе, но все-таки не то… Платят за одно: за готовность вымереть.

Выражается это вот в чем. Самым запрещенным занятием в современной России, помимо русского национализма, является попытка заниматься сложным полезным трудом. Открыть фирму «с инновациями», занимающуюся какими-нибудь «новыми технологиями» — это расстрельная статья, иногда в буквальном смысле ^[9]. Под запретом и любой бизнес, не связанный с продажей сырья или металла — или, наоборот, завозом импортного барахла. Кое-какие заводишки дымят только для того, чтобы «предотвратить социальный взрыв» (заметим, что это выражение, чудовищное по смыслу, является вполне официальным, «газетным»). Из полезного труда «на себя» разрешено разве что самогоноварение. Всячески поощряется преступность (организованная и бытовая, вторая даже больше), алкоголизм и суицид. Ну и т. п. — кто живет в России, тот в курсе.

Однако за это платят. Начиная от «телевизора с Пугачевой» и кончая недавним еще долготерпением по части коммунальных выплат.

Последнее, кстати, — отдельная, очень интересная тема. В то время как в националистической Прибалтике с людей — сразу после получения независимости — стали «драть по полной за свет и за газ», в России долгое время смотрели на это сквозь пальцы.

Почему? Потому что прибалтийские националисты сразу строили для своих народов блистательное будущее по модели «как в Финляндии», нацеливаясь на высокий уровень жизни в самом ближайшем будущем. При этом создавались все условия для открытия бизнесов, поощрялся любой труд (включая проституцию), и т. п.

Таким образом, коммунальные платежи были использованы для того, чтобы заставить людей работать — при том, что все условия для работы были созданы. В России же, наоборот, население надо было ОТУЧИТЬ трудиться и особенно протестовать против невозможности труда. Поэтому некоторое время в квартиры «давали свет и воду». Потом, по мере обнищания людей, все эти блага стали постепенно отключать.

Началось все с Чубайса и его электрических затей — а кончилось реформой ЖКХ. Просто теперь люди уже настолько ослабли и настолько примирились с судьбой, что их можно лишить света, воды, тепла и выкинуть на улицу. Но это теперь.

Казалось бы, это касается только бедных. Но и относительно благополучные прослойки населения России тоже мотивированы на вымирание. Например: одним из важнейших условий сколько-нибудь пристойной (по меркам «обеспеченного класса») жизни в России является бездетность. Человек, заимевший ребенка, автоматически лишается большей части благ и удовольствий, которые он раньше имел — начиная от прямых финансовых затрат и кончая непониманием и осуждением со стороны «своих». Напротив, для «жизни без спиногрызов» созданы все условия. «Вымираем весело». Весьма богатые люди могут позволить себе детей — но в этом случае детишки обязательно готовятся к жизни вне России: с детства изучают английский, учатся «где-нибудь там» (побогаче — в Оксфорде, победнее — в любом западном колледже, лишь бы он был западный). То есть «если ты уж делаешь детей» — то на экспорт и только на экспорт. А в хороших российских вузах учатся в основном дети тех народов, кому размножаться можно и даже желательно — например, черные, которых, несмотря на их неярко выраженный интеллект, становится все больше и больше… И т. п.

Итак. Русским — даже богатым — платят за покорное вымирание.

Соответственно, другим народам платят (не конкретные люди, а система в целом) за способствование процессу вымирания русских. «Помогите падающему — толкните его еще».

Поэтому не существует ни одного нерусского народа, который рано или поздно — если «все будет так и дальше продолжаться» — не станет врагом русских. Просто потому что «это поощряется», и все это чувствуют. «В воздухе разлито». И даже те народы, которые неплохо относятся к русским — все равно станут русофобами. «За это нам сделают хорошо», «за это платят», а «без этого» — как бы самому не оказаться на черном дне, где лежат «рязань и калуга».