Госбесы. Кровавая гэбня и "живой труп" - Юрий Мухин Страница 8

Ведь обвинение СССР в убийстве поляков – это было общее обвинение, а конкретно в убийстве обвинялось именно КГБ в лице своего предшественника – НКВД. Обвиняли сначала дегенеративные «исследователи» из журналистов и «правозащитников», потом к ним подключилась и Главная военная прокуратура, но объектом избиения оставался КГБ. Комитет все это время мог без труда разоблачить все эти фальшивки, причем так, чтобы навсегда причислить этих «исследователей» и ретивых прокуроров к лику органических идиотов. Так, к примеру, «исследователи» и прокуроры публично заявили, что поляков расстреляло НКВД и это, дескать, доказывается тем, что их дела рассмотрены на Особом совещании при НКВД. 17.05.1991 г. генеральный прокурор СССР Н. Трубин писал президенту СССР М. Горбачеву: «Собранные материалы позволяют сделать предварительный вывод о том, что польские военнопленные могли быть расстреляны на основании решения Особого совещания при НКВД СССР в течение апреля – мая 1940 года в УНКВД Смоленской, Харьковской и Калининской областей и захоронены соответственно в Катынском лесу под Смоленском, в районе п. Медное в 32 км от г. Твери и в 6-м квартале лесопарковой зоны г. Харькова» 20.

Ну не могло быть так, чтобы в это время в подвергавшемся нападкам КГБ не было ни одного сотрудника, который бы не знал или которому было бы трудно уточнить, что Особое совещание при НКВД в 1940 г. не имело права приговаривать кого-либо к расстрелу, оно могло лишь сослать в лагеря или посадить в тюрьму сроком максимум на 8 лет. То есть то, что генпрокурор установил осуждение всех поляков Особым совещанием, являлось неопровержимым доказательством того, что НКВД поляков не расстреливал! (И действительно, уже в 1992 г. фальсификаторы вынуждены были отказаться от этой действительно доказанной ими версии осуждения польских пленных Особым совещанием при НКВД и заново, уже по-настоящему фальсифицировать документы, обосновывая новую идиотскую версию о том, что поляков, дескать, расстреляли по решению какой-то доселе никому не известной «специальной тройки НКВД».)

Представляете, как в 1991 г. КГБ могло высмеять и Трубина, и его прокуроров, и тупость «исследователей»? Но КГБ тихо молчал, дождавшись, наконец, гибели государства, за охрану которого его сотрудники получали большие зарплаты.

Вы скажете, что КГБ ведь просто молчал, а не прямо участвовал в фальсификации дела о расстреле поляков НКВД. Вот и я так думал, что не участвовал, – не мог поверить в его прямое участие. Но вот попал в руки журнал «Новая Польша» с юбилейными статьями. В № 9 некий Сергей Глушков авторитетно «доказывает», что в Калининской области было расстреляно 6 тыс. поляков. Тут надо сказать, что все пленные польские офицеры, захваченные в 1941 г. немцами в лагерях, были расстреляны ими же под Смоленском в Катынском лесу. Однако поляки, после обвинения СССР в расстреле польских пленных, имели в виду получить с России деньги за убитых, поэтому в данном случае Польше, как и Израилю с холокостом, надо было иметь побольше трупов. И польские холуи в СССР добавили к Катыни еще два мифических места расстрела – под Харьковом и в Твери. Лет 10 там искали могилы с массовыми захоронениями, но так ничего, естественно, и не нашли. (Что, впрочем, не помешало установить памятники и в Харькове, и в Твери.) Так вот, из статьи этого Глушкова стало понятно, откуда пошли разговоры о массовом расстреле польских пленных в Харькове и Твери, поскольку до конца 80-х во всей польской литературе о гибели их пленных упоминается только одно место – Катынь.

С. Глушков хвастается, что он один из тех, кто впервые «расследовал» расстрел поляков в Твери. «Для нас, членов тверского «Мемориала», факт захоронения польских военнопленных в районе Медного стал известен буквально с первого месяца существования нашего общества, вернее, тогда еще инициативной группы. Уже на первом митинге памяти жертв репрессий 26 ноября 1988 г. мы говорили об этом и даже называли цифру – 10 тысяч», – пишет он. Понятно, что «член «Мемориала» – это еще не медицинский диагноз, но уже многое говорит об умственных способностях этих членов. Ну как этот Глушков с его-то умственными способностями мог сам разыскать сведения для клеветы? И действительно, далее Глушков признается, кто вооружил «Мемориал» информацией для их воплей: «Откуда же пошел этот «слух»? Как ни странно, именно оттуда, где его долгое время не хотели признавать, – из управления КГБ по Калининской области. Наверное, еще не пришло время назвать имена тех, теперь уже бывших сотрудников этого управления, которые передали эту информацию общественности. Тем более что сам факт ее утечки вызвал у тогдашнего руководства УКГБ сильное беспокойство» 21.

Как видите, разрушителей государства («Мемориал») сведениями, необходимыми для разрушения государства, вооружал Комитет государственной безопасности, скромные герои которого и сегодня хотят сохранить инкогнито. И причина этого желания непонятна только дуракам: товарищ Крючков со своими мерзавцами не стоял в стороне от дела уничтожения СССР – они уничтожали Родину активно!

Да, мне самому хотелось бы думать, что КГБ СССР был укомплектован кристально честными людьми. Но увы нам!

Думаю, что можно сделать предварительные выводы по теме и они абсолютно научно, т. е. истинно и обще для всех стран и спецслужб, будут звучать так: «Любая бюрократически организованная спецслужба главную цель своей деятельности видит в своем сохранении и расширении, для чего она увеличивает проблемы, которые обязана устранить, если остается без жесткого контроля за своей деятельностью». А спецслужбам, деятельность которых заведомо должна быть секретной, очень легко остаться бесконтрольными.

Но давайте поговорим и о кадрах спецслужб, об этих «кристально чистых профессионалах».