Кавказ без русских: удар с юга - Валерий Коровин Страница 8

Исследование многочисленных исторических документов доказывает, что «покорение Кавказа» не было самоцелью русских. И уж тем более русская миссия на Северном Кавказе не заключалась в простой «колонизации» и «порабощении» коренных этносов этого региона, на чём довольно часто в последнее время, при поддержке западных советчиков, спекулируют некоторые кавказские этнонационалисты. Приведённые в данной части исторические факты показывают, что Северный Кавказ был важным транзитным полем для продвижения русских в Закавказье, а также в Среднюю Азию. Однако к этому добавляются и сугубо идеалистические мотивы продвижения на Южный Кавказ. В первую очередь выполнение миротворческих функций и защита угнетаемых, а именно — спасение Грузии, сохранение территориальной целостности грузинского государства и его православной идентичности ^[32]. Хотя, бесспорно, в продвижении России на Южный Кавказ присутствовали и геополитические мотивы, связанные с усилением влияния в регионе. В какой-то момент Российская Империя обозначила и свои прикладные цели: наладить стратегические отношения с Ираном, Турцией и Афганистаном, чтобы вытеснить своего основного на тот момент стратегического оппонента — Англию — со всего южного пространства евразийского континента. В перспективе ставилась задача выйти к границам северо-западной Индии, с которой Россия намеревалась наладить торговые и политические отношения ^[33].

И всё же системное участие России в делах Кавказского региона, о чём уже было сказано выше, начинается не ранее конца XVIII — начала XIX века. В этот период в состав Российской Империи добровольно входят земли современной Грузии — царства Картли-Кахетия, Имеретинское царство и Мингрелия, а также ряд предгосударственных образований на территории современного Дагестана и Азербайджана. Главной формальной задачей России в Закавказье в это время становится обеспечение территориальной целостности грузинских царств и защита их религиозной идентичности, ибо в тот момент Грузия находилась под постоянным давлением не только со стороны Османской империи и Персии, но и со стороны развивавшей свои интересы в регионе Англии. Таким образом, централизованное военное появление русского фактора на Кавказе было связано именно с оборонным противостоянием западному вектору, распространившему своё влияние в Азии, а лежащий на пути в Закавказье Северный Кавказ стал на тот момент дорогой к миру на Кавказе в целом. Такое положение дел начисто отметает все версии антироссийских сил, позиционирующих Россию в качестве агрессора и «тюрьмы народов».

Изложенные выше тезисы подтверждаются не только современниками и ближайшими по времени своего творчества к происходящим событиям историографами, утверждавшими, что «Россия была призвана объединить земли грузинского царства» ^[34]. Миссию формирования территориальной целостности Грузии, приведшую Россию и на Большой Кавказ, и в Закавказье, фиксирует также русская философская школа. Так, например, Данилевский постулировал тот факт, что «мелкие христианские царства ещё со времён Грозного и Годунова молили о русской помощи и предлагали признать русское подданство. Но только император Александр I в начале своего царствования, после долгих колебаний согласился, наконец, исполнить это желание, убедившись предварительно, что грузинские царства, донельзя истомлённые вековой борьбой с турками, персиянами и кавказскими горцами, не могли вести долее самостоятельного существования и должны были погибнуть или присоединиться к единоверной России» ^[35]. Следует заметить, что на момент вхождения Грузии в состав Российской Империи, население её составляло всего порядка 30 тысяч семей, что в принципе ставило под вопрос сохранение народов Грузии как таковых.

Упоминание о миротворческой миссии России фигурирует даже в историографии, явно ориентированной на откровенно западную эпистему ^[36]. Так, например, в одной из работ, финансировавшейся американским Фондом Д. и К. Макартуров, можно, тем не менее, встретить цитирование точки зрения, гласящей о том, что «центральной идеей присоединения [Россией] Грузии было спасение единоверного народа» ^[37]. То есть даже враждебная, антироссийская историография не может настолько жёстко подтасовать факты, чтобы сознательно и полностью проигнорировать миротворческую, спасительную роль России на Кавказе. В противном случае она потеряет всякую содержательность и будет основываться лишь на политических мифах. Всё это говорит о том, что необходимость помощи братскому — по принципу единой веры — православному народу, помощь в сохранении его идентичности были именно теми мотивами, которые и привели Россию на Кавказ.

Появление России на Северном Кавказе и в Закавказье, безусловно, стало вызовом для Османской империи и Персии, которые конкурировали между собой за влияние в регионе. Следствием этого появления стали русско-турецкая (1806–1812), русско-персидская (1804–1813) ^[38], а также русско-персидская (1826–1828) ^[39] и русско-турецкая (1828–1829) войны, в ходе которых к России были присоединены Северный Кавказ, Северный Азербайджан, черноморское побережье от устья Кубани до Абхазии, что отрезало выход к морю черкесам, а также упрочены позиции в Грузии и Армении. Всё это, несомненно, сделало Россию ведущей державой на Кавказе. Однако неверно было бы трактовать успехи России в Закавказье как инициативное развитие экспансионной модели на базе закрепления в грузинском регионе, так как эта экспансия была предопределена рядом мощных факторов.