Спросите у северокорейца. Бывшие граждане о жизни внутри самой закрытой страны мира - Дэниел Тюдор Страница 7

В Южной Корее люди, кажется, покупают все импортное и всегда хотят купить то, что подороже. В Северной Корее было то же самое. Некоторые косметические товары не были очевидно лучшего качества, чем китайская продукция, но они все равно продавались по более высокой цене просто потому, что были сделаны в Южной Корее. Они были настолько популярны, что я до сих пор помню название одного товара. Он назывался «Мужчина с цветами» от VOV. Приехав в Южную Корею, я была шокирована, когда обнаружила, что это была самая дешевая торговая марка, потому что если вы пользовались этой продукцией в Северной Корее, это означало, что вы богаты. Все хотели ее иметь.

Так как эта южнокорейская косметика незаконно ввозилась через Китай, существовали строгие правительственные запреты. Поэтому люди прятали ее от властей и продавали на черном рынке, так что цены зашкаливали. И хотя косметика была очень дорогой, она мгновенно продавалась, потому что каждая женщина хотела ее иметь. Прежде всего на рынке обычно искали тональный крем и пудру. Но так как спрос рос, на северокорейских рынках можно было без труда найти тени, подводку для глаз, тушь и помаду. Поскольку товары были очень дорогими, лишь немногие могли позволить себе иметь по одному средству каждого вида.

Но даже если у вас есть только что-нибудь одно, вам все равно будут завидовать. Моя мама почти всегда пользовалась VOV, и я тоже брала ее косметику, когда мамы не было дома, и мне всегда нравилось качество. Когда вы пудритесь китайской или северокорейской пудрой, оттенок вашей кожи становится темнее. Но мне нравилась VOV, потому что с ней моя кожа сияла и выглядела естественно, словно я и не накладывала макияж. Если у вас есть деньги, вы можете купить любую косметику, какую хотите.

Большинство северных кореянок традиционно пользуются только тоником и лосьоном. Но с 2000 года Северная Корея начала производить собственную косметическую линию под названием «You and I» на фабрике в Хамхыне. Эта косметическая линия была создана для снабжения высокопоставленных правительственных чиновников, а также для экспорта. Помимо тоника и лосьона туда входил питательный крем. Так как это была косметика, изготовленная преимущественно из натуральных ингредиентов, почти без химических добавок, она стоила очень дорого. В то время как другие косметические товары можно было купить за 5–10 долларов, эти стоили 250–300 долларов.

Но она все равно была очень популярной. Поскольку мама была знакома с кем-то, работавшим на фабрике, и могла быстро приобретать продукцию, мне повезло самой попробовать эту популярную косметическую линию. Мне нравилось качество той косметики, и я любила ею пользоваться. Теперь, когда я думаю об этом, то не удивляюсь, что моя кожа стала лучше после ее использования. До того я пользовалась только тоником и лосьоном.

Но большинство женщин тогда считали, что наносить подводку слишком сложно, так что многие прибегали к татуажу век. Это значительно сокращало время, которое мы тратим на нанесение макияжа. В Северной Корее все больше, чем где-либо еще, хотят, чтобы все было сделано как можно быстрее. Но сегодня татуаж век считается немодным. Теперь все больше и больше людей начинают удалять татуаж.

Если говорить обо мне, я накладываю макияж в точности так же, как делала это в Северной Корее. Время от времени южнокорейские студентки говорят мне, что им нравится мой макияж. И все же я думаю, что люди практически одинаковы в любом уголке мира.

Кто в Северной Корее ездит на автомобиле?

Д.Т.: Автомобиль в Северной Корее – символ определенного статуса. Им обладают только те, у кого есть политическая власть или деньги (как тесть Ким Ю-суна). Даже тех, кто работают водителями у других, остальные члены общества считают счастливчиками. Но за это придется заплатить: вы можете годами ждать, чтобы сдать на права и выехать на дорогу.

Мина Юн:

Этот вопрос сразу же напомнил мне о человеке, по которому я не прекращаю скучать с тех самых пор, как уехала из Северной Кореи, – моем младшем брате, который остается там. Когда ему было шесть лет, он сказал, что когда вырастет, хочет быть помощником генерала Кима и водить его автомобиль. Мы с моей сестрой поддерживали его мечту, думая, что не может быть большей чести. Когда я думаю об этом сейчас, то говорю себе: «В скольких странах дети отчаянно мечтают быть водителем?» Разве мечты не должны быть слишком большими и нереалистичными для достижения? На самом деле мечта быть водителем тоже может быть достаточно нереалистичной в Северной Корее, учитывая, что мой брат так до сих пор и не реализовал свою мечту.

Не считая таких городов, как Пхеньян, на дорогах страны редко можно увидеть больше двух или трех автомобилей в день. В сельской местности людям больше привычны тракторы, а не автомобили. За исключением особых случаев, когда чиновники центрального правительства прибывают с визитом, у сельчан на самом деле мало шансов увидеть автомобили.

Когда я была маленькой, я жила в провинции Канвондо, регионе, окруженном горами. Я до сих пор помню свой восторг, который я испытывала каждый раз, когда видела на улице автомобиль. Я целый день хвасталась этим своим друзьям, говоря: «Знаете, что я только что видела? Автомобиль! Черный. Он только что проехал по новой дороге». И друзья тоже начинали волноваться по этому поводу, спрашивая: «Правда? Как ты думаешь, он проедет еще раз? Может быть, стоит пойти подождать?» А потом мы на самом деле шли ждать автомобиль.

Теперь я живу в Сеуле, городе, страдающем от слишком большого количества автомобилей и постоянных пробок. Каждый раз, когда я вижу в окно автомобили, я улыбаюсь, думая о прошлых днях в Северной Корее, где автомобиль был предметом такого огромного удивления. Сегодня я испытываю противоположные чувства. Огромное восхищение и восторг, который когда-то вызывали у меня автомобили, теперь превратились в раздражение и усталость на забитых дорогах Сеула.

Дорожные условия в Северной Корее тоже очень плохие. Дороги редко заасфальтированы, за исключением отдельных городских районов. Обычно дороги – это просто голая земля, покрытая галькой или песком. А так как они не отделены от тротуаров, людям приходится отходить в сторону, когда они слышат сзади приближающийся автомобиль. Они стоят в стороне, прикрывая рты и носы, чтобы не вдохнуть поднятую пыль, потом ждут, пока облако пыли уляжется и они снова смогут видеть.

Когда идет дождь, песчаные дороги пропитываются водой. На самом деле это не так плохо для водителей. Но дождь превращает влажную землю в огромное болото. Еще одна проблема возникает из-за северокорейского ландшафта – огромная часть страны холмистая и гористая. Так как туннелей нет, приходится ехать через горы, чтобы попасть на другую сторону. С расстояния эти дороги выглядят как тонкие белые линии, вьющиеся вокруг гор. По ним на самом деле опасно ехать. Что еще хуже, дороги поворачивают под очень резкими углами, а дорожных ограждений нет, так что любая маленькая ошибка означает, что ваш автомобиль вылетит с дороги.

Несмотря на все эти опасности и трудности, водитель – все еще профессия мечты для молодого поколения. В Северной Корее частным лицам не разрешается владеть автомобилями, но правительство выделяет автомобили высокопоставленным чиновникам. Водители предоставляются вместе с автомобилями, так что водители служат самой высокопоставленной северокорейской элите. Интересно, но если вас назначили водить автомобиль, ваш статус не меняется, даже если сменился чиновник, на которого вы работали. Так что, если ты становишься водителем, автомобиль становится важной частью твоей жизни, хотя ты не имеешь права пользоваться им для личных нужд.