Геополитика постмодерна - Александр Дугин Страница 65

Другое дело, что Россия, если будет озабочена столь же серьезно проблемами стратегического планирования, как Китайская Народная Республика, где с этим очень все правильно и хорошо обстоит, должна будет выработать свою модель того, как Китаю предложить использовать эти ресурсы. На каких условиях и в каком формате это возможно? Безусловно, если этот процесс будет протекать в наших интересах и под нашим контролем, то речь не будет идти о территориальных сецессиях и демографической экспансии. Мы, например, можем предложить китайцам распространяться на юг — там очень много незаселенных пространств, и без демографической экспансии предложим им модель стабильного доступа к сибирским ресурсам. Таким образом, Россия смогла бы получить от этого процесса экономическую выгоду.

Надо смотреть правде в глаза: от Китая мы никуда не уйдем, это наш ближайший сосед, и в нынешнем состоянии он нуждается в новом оформлении отношений с нами на серьезной геополитической почве. И газ может стать надежным фундаментом российско-китайских отношений.

Рынок СПГ

Сжиженный газ представляет собой некий новый формат газовых поставок. Сжиженный газ, безусловно, является и будет являться энергоресурсом, гораздо более ликвидным с точки зрения передачи от поставщика к потребителю, и рынок его будет безусловно расширяться. Транспортировка его несравнимо проще, компактней. Я думаю, что освоение этого рынка СПГ — сжиженного природного газа — является важнейшим инструментом экономического рывка России. Если мы правильным образом обратим внимание на эту сферу, то сможем диверсифицировать поставки газа, что очень важно для нас. СПГ — это то же самое в газовой отрасли, что развитие флота для сухопутной державы в стратегической сфере. Без флота мы не можем обеспечить мобильность на отдаленных территориях, без развития сферы сжиженного газа в новых условиях геоэкономических войн мы не сможем обеспечить надежного развития в этой области.

Газовый фактор во внутренней политике РФ

Для России газ — это тоже важнейший геополитический фактор. Например, возьмем такое явление, как шесть ценовых зон на газ в РФ: чем дальше от центров добычи, тем больше цена. Понятно, что речь идет о заведомой мине социального значения, подведенной под отдаленные от газовых месторождений территории, и, соответственно, об угрозе территориальной целостности России. С другой стороны, газификация российского пространства — это залог экономического и социально-инфраструктурного развития.

Газ внутри России также выполняет огромную функцию. Газовая сеть может быть и должна быть инструментом интеграции всего российского пространства, но в каких-то условиях, если не будет достаточной гибкости и если обеспечение газом не будет соотнесено с социально-политическими процессами и критериями, может служить и инструментом распада России. Это очень принципиально.

Либерализация цен, тарифов на газ должна проходить крайне осторожно, еще более осторожно, чем в любых других областях. Понятно, что цены на нефть либерализовывать тоже крайне опасно, но газ — это тот стратегический фундаментал, с которым надо быть особенно осторожным. Это очень принципиальный вопрос, поскольку газовая сфера является фундаментальной подземной составляющей российской геополитической системы.

Очень важно сделать экспорт газа прибыльным и инвестировать средства в развитие не только самой отрасли, но и вообще в развитие рынка и высоких технологий. Если Россия останется только в статусе поставщика природных ресурсов, долго мы не протянем. Мы должны использовать наши энергетические преимущества в наличии природных ресурсов для того, чтобы начать серьезное построение эффективной и современной национальной экономики.

«Газпром» — синоним России

«Газпром», по сути, — это синоним России в геоэкономическом смысле, и поэтому стратегическое планирование, геополитическая экспертиза проектов и постоянный политический консалтинг и аналитика высочайшего уровня должны быть нормой существования «Газпрома». Сегодня всем специалистам очевидно, что это далеко не так. Конечно, можно было бы подозревать, что там сидят умные высоколобые аналитики и делают что-то, что никому не известно, и хорошо, что никому не известно, но, к сожалению, это только имидж, а в реальности все обстоит гораздо более печально, и за скрытостью, непрозрачностью «Газпрома» стоят совсем другие, гораздо менее благородные мотивации.

Необходимо, чтобы связка между президентом, российской властью и «Газпромом» основывалась на продуманной и четко выстроенной стратегической парадигме, поскольку «Газпром» решает государственные задачи, а государство сплошь и рядом решает задачи «Газпрома». Это абсолютно правильно, но какова формула этого взаимодействия, никто не знает, поскольку дело решается, как правило, путем личных переговоров. Кто что говорит, кому говорит — никаким логическим, идеологическим и геополитическим критериям и клише не соответствует. Хорошо, что иногда власть и «Газпром» говорят друг другу хорошее. А иногда ведь и что придется… Но зависеть от случайного фактора в такой сложной геополитической ситуации, в которой мы оказались, крайне не хотелось бы.