Против либерализма к четвертой политической теории - Ален де Бенуа Страница 6

Все же либерализм должен иногда признавать существо­ваниесоциальности. Однако либералы озабочены более не тем, почему существует общество, а как его установить, поддерживать и заставить правильно функционировать. Общество для них представляет простую совокупность сво­ их членов (целое для либералов — не более чем сумма сво­их частей). Оно является продуктом индивидуальных воль, простым собранием индивидов, стремящихся защитить свои частные интересы. его сущностная цель состоит в ре­ гулировании отношений обмена. Это общество может быть понято либо как последствие изначального волевого акта («общественный договор»), либо как результат системной игры индивидуальных деятелей. Причем игра эта регули­руется «невидимой рукой» рынка, который «производит» социальное как непреднамеренный результат человеческих действий. либеральный анализ общественных процессов основывается либо на «договорном подходе» (Локк), либо на «невидимой руке» (Смит), либо на идее спонтанного по­ рядка, не подчиненного какому­либо определенному за­мыслу (Хайек). либералы развивают идею о преодолении противоречий рынком, который рассматривается в качест­ве наиболее эффективного, наиболее разумного, а также наиболее справедливого регулятора обменов. рынок пред­ ставляется, прежде всего, как «техника организации» (Анри Лепаж). С экономической точки зрения, он является одно­ временно тем местом, где обмениваются товарами, и вир­туальным континуумом, где наилучшим способом форми­руются условия обмена, т. е. согласование спроса и предло­жения и уровень цен.

Однако либералы не интересуются «происхождением» рынка. рынок для них является «естественной» моделью общественных отношений. Из этого следует, что рынок тоже является «естественной» сущностью, определяющей порядок, предшествующий всякому принуждению и всяко­му решению. Представляя собой форму обмена, наиболее соответствующую человеческой природе, рынок присут­ствовал во всех обществах, начиная с зарождения человече­ства. Здесь мы встречаемся со стремлением каждой идео­логии «натурализовать» свои предпосылки, т. е. предста­ вить себя не конструкцией человеческого разума, но простым описанием естественного порядка. Идея естествен­ного регулирования общества рынком параллельно отвер­гает государство как искусственное образование.

Понимая нацию как рынок, Адам Смит совершил фун­даментальный разрыв между понятиями государства и тер­ ритории. Порывая с меркантилистской традицией, которая еще отождествляла политическую территорию и экономи­ческое пространство, он показывает, что рынок не должен быть ограничен конкретными географическими граница­ ми. рынок — более сеть, чем пространство. Эта сеть должна распространиться вплоть до окраин Земли, и единственный предел для нее может установить лишь способность к обме­ну. «Торговец, — пишет Адам Смит в знаменитом отрыв­ке, — необязательно должен являться гражданином какой­ то конкретной страны. Конечно, он им, как правило, явля­ется, но это не должно ему мешать вести свои дела в любом месте, где ему заблагорассудится, а также переносить в лю­бую страну свои капиталы и то производство, которое эти капиталы пускают в ход»13. Эти пророческие строки оправ­ дывают мнение Пьера Розанваллона, который видит в Смите «первого последовательного интернационалиста». «Граж­данское общество, понятое как текучий рынок, — добавля­ет Розанваллон, — распространяется на всех людей и по­зволяет преодолеть разделение на страны и расы».

Понятие рынка выгодно главным образом потому, что позволяет либералам решить трудный вопрос обоснования обязательств в общественном договоре. рынок может быть понят как закон, регулирующий общественный порядок без законодателя. регулируемый действиями «невидимой руки», он по своей природе нейтрален, так как не вопло­щен в каких­то конкретных индивидах. Он устанавливает абстрактный способ общественного регулирования, осно­ванный на объективных законах, позволяющих управлять отношениями между людьми без установления между ними отношений субординации, или подчинения. Экономический порядок должен реализовать порядок социальный, причем и тот и другой определяются как неинституализированные явления. Милтон Фридман пишет, что «экономический порядок является непреднамеренным последствием и неза­планированным результатом действий большого коли­чества людей, движимых исключительно собственными интересами». Эта мысль, глубоко развитая Хайеком, ин­спирирована тезисами Адама Фергюсона (1767 г.), писав­шего, что социальные факты являются результатом «дей­ствий людей, но не их намерений».

Известна смитовская формула «невидимой руки»: «Изыскивая собственную выгоду, индивид руководствует­ся невидимой рукой, ведущей его к цели, которая часто не имеет ничего общего с его намерением»14. Эта метафора идет дальше банальной констатации того, что результаты действий людей часто отличны от их расчетов (Макс Вебер назвал это «парадоксом последствий»). Смит рассматри­вает это наблюдение в оптимистической перспективе.

«Каждый индивид, — пишет он, — непрестанно прикла­дывает все усилия для того, чтобы найти капиталу, кото­рым он располагает, наилучшее применение; правда то, что он ищет выгоду для себя, а не для общества; но его заботы о личной выгоде естественно и необходимо приводят его к такому применению капитала, который является наилуч­шим для общества». И дальше: «Изыскивая свой личный интерес, он часто работает наиболее эффективным спосо­бом для общества, как будто в этом и состояла его цель».

Богословские коннотации этой формулы очевидны: «невидимая рука» является профаническим аватаром Про­ видения. Необходимо также отвергнуть распространенное заблуждение, согласно которому Адам Смит смешивает ры­ночный механизм и «невидимую руку». На самом деле он говорит о ней, описывая финальный результат торговых обменов. Между прочим, Смит еще одобряет общественное вмешательство, так как только индивидуальные действия не могут привести к общему благу. но это ограничение бу­дет быстро преодолено. Неолибералы вообще сомневаются в существовании общего блага. Хайек в принципе отвергает глобальный подход к обществу: никакие политические ин­ституты, никакая власть не должны вмешиваться в идеаль­но отлаженные механизмы функционирования «спонтан­ного порядка». При таких воззрениях единственная роль, которую большинство либералов оставляют государству, — это гарантировать условия, необходимые для свободной игры экономического разума на рынке. У государства не мо­жет быть собственной цели. Оно существует для того, чтобы гарантировать индивидуальные права, свободный обмен и уважение к закону. наделенное более атрибутами, нежели функциями, оно должно во всех других областях ограничи­ваться предложением модели «добродетельной жизни»15. Последствия теории «невидимой руки» являются реша­ющими, особенно в моральной сфере. В нескольких фразах Адам Смит реабилитирует поведение, которое в предыду­щие столетия заслуживало проклятия. Утверждая, что ин­тересы общества должны быть подчинены экономическим интересам индивидов, он усматривает в эгоизме наилучший способ служить другим. Стремясь максимизировать наш персональный интерес, мы бессознательно и часто не желая того работаем в интересах других. Свободная конфронта­ция эгоистических интересов на рынке позволяет «есте­ственно и, более того, необходимо» гармонизировать их с помощью «невидимой руки». Эта «рука» заставляет их конкурировать для достижения социального оптимума. нет ничего аморального в том, чтобы изыскивать в первую оче­редь свой собственный интерес, поскольку в конце концов эгоистичное действие каждого случайно, но неизбежно за­вершается в интересах других. Фредерик Бастиа резюмиро­вал эту формулу: «Каждый, работая для себя, работает для других»16. Эгоизм, таким образом, — не более чем правиль­но понятый альтруизм. А эпитета «аморальные» заслужива­ют как раз действия общественных властей каждый раз, когда под предлогом солидарности они противоречат стрем­лению индивидов действовать только в частных интересах. либерализм связывает индивидуализм с рынком, заяв­ляя, что свободное функционирование второго является гарантом индивидуальной свободы. Обеспечивая наилучшее проведение обменов, рынок гарантирует независимость каждого субъекта рыночной экономики. В идеальном слу­чае, если функционированию рынка ничего не мешает, воз­ можно появление частных гармоний, которые в своей со­вокупности ведут к гармонии всеобщей. Определенный Хайеком как «каталаксия», рынок создает абстрактный и спонтанный порядок, осуществляя предпосылки для част­ных свобод. Рынок — это не только удовлетворение опти­мального экономического идеала, но удовлетворение всего, чего только не пожелают индивиды, понятые как субъекты свободы. Наконец, рынок смешивается со справедливостью как таковой, что побуждает Хайека определить его как «игру, увеличивающую шансы всех игроков». необходимо доба­вить, что проигравшим в этой игре остается лишь пенять на самих себя. В конце концов, рынок становится «миро­творцем», потому что, основываясь на «приятной коммер­ции», замещает конфликт переговорами, исключая тем са­мым игру вызова и соперничества.