Тавистокский институт - Даниэль Эстулин Страница 48

В начале XX века слова «пропаганда» и «война» стали синонимами. Так произошло неслучайно. Все это было частью усилий, направленных на подрыв иудеохристианского культурного наследия. Два человека показали миру, как соединить концепции пропаганды и войны в единую технологию. Одним из них был Уолтер Липпман. Будучи, пожалуй, самым влиятельным политическим обозревателем своего времени, он провел годы Первой мировой войны в штаб-квартире Бюро британской пропаганды в Веллингтон-хаус в предместье Лондона. Именно Липпман в 1922 году предложил концепцию «стереотипа», которая, в сущности, являлась продолжением юнгианской концепции архетипа. Стереотипы можно создавать, ими можно манипулировать, и все это под силу гуру массовых коммуникаций и психологической войны. Идея заключается в том, чтобы заставить людей не слишком глубоко и четко вдумываться в воспринимаемые образы, а реагировать на них на павловский манер — рефлекторно.

Другим был Эдвард Бернейс, племянник Фрейда и один из создателей методики манипулирования общественным мнением. Вот что он писал: «Удивительные успехи, достигнутые пропагандой во время [Первой мировой] войны, открыли умным людям глаза на возможности манипулирования общественным мнением во всех сферах жизни... Нами правят, наше сознание программируют, наши вкусы предопределяют, наши идеи нам предлагают — и все это делают в основном люди, о которых мы даже не слышали... Как бы мы ни относились к этому, факт остается фактом: совершая практически любое действие в повседневной жизни, будь то в сфере политики или бизнеса, социального взаимодействия или этики, мы действуем по указке сравнительно небольшой группы людей, которые составляют крошечную долю от наших 120 миллионов сограждан, однако разбираются в мыслительных процессах и в социальной структуре масс. Это они тянут за ниточки, ведущие к общественному сознанию, это они управляют старыми общественными силами и изобретают новые способы связывать мир воедино и управлять им». [195]

В годы Первой мировой войны Бернейс, тогда еще молодой человек, служил в американском Комитете общественной информации — пропагандистском ведомстве, созданном правительством США в 1917 году с целью убедить ни о чем не подозревающее население в необходимости вступления Америки в войну, чтобы «обезопасить демократию во всем мире». Несмотря на то что сотни тысяч молодых британцев гибли на полях сражений во Франции, в Америке эта кровавая война не встретила практически никакого сопротивления. Свидетельства того времени указывают, что к 1917 году, то есть ко времени вступления США в войну, 94 процента британских трудящихся, несшие на себе все тяготы войны, не имели ни малейшего представления о том, ради чего они воюют, если не считать созданного медиаманипуляторами образа немцев как ужасной расы, которая настроена на уничтожение их монархии и страны и которую по этой причине необходимо стереть с лица земли. [196]Все последующие войны, включая нынешнюю «войну с террором», использовали точно такие же методы массовой пропаганды.

Подобные методы позволили поднять иррациональность на высший уровень общественного сознания. Манипуляторы играли на этом, чтобы отвлечь внимание населения от реального положения вещей, и чем более сложными становились проблемы современного индустриального общества, тем легче было отвлечь от них внимание, в результате чего мы пришли к нынешней ситуации, когда абсолютно непоследовательные мнения масс, порождаемые опытными манипуляторами, преподносятся и воспринимаются как научные факты.

Сегодня опросы общественного мнения, как и телевизионные новости, стали неотъемлемой частью повседневной жизни. «Научное исследование» отношения населения к тем или иным вопросам осуществляется быстрее чем за 24 часа. Большинство опросов, о которых сообщают ведущие мировые медиагруппы, такие как CBS-NBC-ABC-CNN-Fox, «New York Times», «Washington Post», «Time», «Newsweek», «Financial Times», «Wall Street Journal», фактически координируется в Национальном центре изучения общественного мнения, где составляются психологические портреты всех стран и народов.

Идея «общественного мнения», разумеется, не нова. Платон выступал против него в своем «Государстве» больше двух тысяч лет назад. Алексис де Токвиль в начале XVIII века писал о степени влияния общественного мнения на жизнь Америки. Но до наступления XX века никто даже не помышлял измерить общественное мнение и до 1930-х годов никто не додумался использовать эти измерения в процессе принятия политических решений.

Здесь стоит остановиться и поразмыслить. «Вера в то, что общественное мнение может быть детерминантом истины, с философской точки зрения безумна. Она идет вразрез с идеей рационального индивидуального сознания. Каждый индивидуальный разум содержит в себе искру божественного разума и потому способен совершать научные открытия и понимать открытия, сделанные другими. Индивидуальный разум — одна из немногих вещей, которые нельзя “усреднить”. Судите сами: в момент творческого озарения ученый, совершающий открытие, является едва ли не единственным на свете человеком, который придерживается именно такого взгляда на природу вещей, тогда как все остальные придерживаются иных взглядов либо не имеют собственного мнения. Можно себе представить, какими были бы результаты опроса общественного мнения в отношении кеплеровской модели Солнечной системы вскоре после опубликования “Гармонии мира”: 2 процента — за, 48 процентов — против, 50 процентов — “не знаю”». [197]