Осколки эпохи Путина. Досье на режим - Андрей Савельев Страница 43

Вряд ли для кого-то секрет, что чеченское население Чечни в большинстве своем сочувствовало бандитскому режиму, соучаствовало в его деятельности и получало доходы от своих близких, занимавшихся грабежами, похищениями людей, убийствами.

Боевые действия распугивают людей, не занятых непосредственно военным делом. Население разбегается. Социальная база бандитского режима тоже предпочла выйти из-под огня и прокричать уши местным властям и зарубежным наблюдателям о своих страданиях. Они получили все необходимое, чтобы жить в лагерях беженцев. А когда война затихла — возможность вернуться в свои жилища и получить компенсации за утраченное имущество.

Русские, бежавшие не только от войны, но и от озверевших чеченцев, не могли вернуться. Такое возвращение почти неизбежно означало смерть. Русские потеряли в Чечне все имущество, которым владели. Но предусмотренные имущественные компенсации были установлены правительством втрое ниже, чем для соучастников мятежа. Да и те получить было практически невозможно. Чиновники стояли насмерть, лишь бы не дать русским укорениться на новом месте жительства. Их убеждали, что надо ехать в Чечню на убой. Если не жить там, то добывать всяческие справки об утраченном имуществе. То есть, все равно ехать на убой.

В связи с этой очевидной несправедливостью, мы с Олегом Маковеевым составили запрос председателю правительства Михаилу Фрадкову. Они касались постановлений правительства за 1997 и 2003 год. Первое из них определяло порядок выплат компенсаций тем, кто покинут Чечню безвозвратно, второе — тем, кто постоянно проживает в Чечне. Так людей разделили на «социально близких» (соучастников мятежа) и чужих (жертв мятежа). Первым (кто пострадал значительно меньше, а также участвовал развязывании войны) компенсации были больше, вторым (кто потерял имущество, а зачастую родных и близких, и перенес чудовищные унижения и физические страдания) компенсации должны были быть меньше.

Почему так произошло? Может быть, у нас принято виновных награждать, а невиновных наказывать? Нет, правительство не располагает такими полномочиями. Оно было наделено правом определения порядка осуществления выплат, но не определения каких-то дополнительных условий для того, чтобы эти выплаты проводить или не проводить. Правительство не только самочинно вторглось в компетенцию законодательной власти, но при этом в его решениях были установлены дискриминационные положения в отношении компенсационных выплат. Граждане были разделены на две категории. К первой категории Правительство отнесло граждан, «утративших на территории Чеченской Республики жилье независимо от формы его собственности и степени разрушения и/или личное имущество, безвозвратно покинувшие Чеченскую Республику в период с 12 декабря 1994 г., при условии снятия с регистрационного учета всех членов семьи по прежнему месту жительства и их отказа от жилья на территории Чеченской Республики». Размер компенсации установлен «из расчета расходов на строительство (приобретение) жилья исходя из нормы 18 кв. метров общей площади на каждого члена семьи (для граждан, зарегистрированных (прописанных) на занимаемой ранее площади в единственном числе, — 29 кв. метров общей площади), но не более 120 млн. рублей на семью» (данные в неденоминированных рублях). При определении размера компенсации учитывались члены семьи, временно отсутствовавшие в период разрешения кризиса в Чеченской Республике в связи с выбытием на учебу, военную службу, лечение, в длительную командировку, при условии отсутствия у них любого иного постоянного жилья. Факты нахождения на учебе, военной службе, лечении, в длительной командировке должны быть подтверждены соответствующими документами. Граждане, владевшие несколькими жилыми помещениями, были вправе получить компенсацию только за одно жилое помещение.

Несообразность всех этих требований очевидна. Они требовали от людей, бежавших от войны, возвращения на пепелище с угрозой потерять жизнь. Ясно, что для многих такая поездка была невозможна и по причинам материального характера — люди, бежавшие или изгнанные из Чечни порой теряли все свое имущество и сбережения.

Компенсация за утраченное имущество для этой категории лиц была установлена в размере 5000 рублей на каждого члена семьи для семей, имеющих в своем составе до 3 человек включительно, и в размере 1000 рублей на каждого последующего члена семьи, но не более 20.000 рублей на одну семью. Ко второй категории были отнесены граждане, постоянно проживающие на территории Чечни, жилье которых независимо от формы собственности утрачено и включено в перечень разрушенного жилья, не подлежащего восстановлению. Такой перечень утверждался Правительством Чечни, и оно не поскупилось на бумагу. Размер компенсационных выплат для этой категории: за утраченное жилье в размере 300 тыс. рублей и за утраченное имущество 50 тыс. рублей.

Таким образом, в отношении одного и того же обстоятельства — наличия имущественного ущерба в форме потери жилья — вид и размер компенсации пострадавшим гражданам был поставлен в зависимость от субъективного обстоятельства, не относящегося к характеру ущерба — от того, остались они жителями Чечни или поселились вне ее территории. При этом для пострадавших, проживающих в Чечне, величина компенсационных выплат и условиях их предоставления значительно больше и щедрее, нежели для пострадавших, ставших беженцами и вынужденными переселенцами.

Максимальная выплата для покинувших Чечню составила 120 тыс. рублей за утрату жилья и 20 тыс. рублей за утрату имущества. Для вернувшихся в Чечню — 300 тыс. рублей за жилье и 50 тыс. рублей за утрату имущества. Кроме того, при выплате меньших сумм, судя по экспертным оценкам, выехавшие из Чечни получали компенсации в три раза меньшие по сравнению с вернувшимися в Чечню.

Дифференциация пострадавших граждан, введенная постановлениями Правительства, было прямым нарушением конституционного принципа равенства прав граждан, в том числе и равенства прав вне зависимости от места жительства. Введение категории оценки «безвозвратно покинувшие» выгладит и вовсе цинично-подлым. Выехавшему из Чечни Правительство предлагало или вернуться или считать себя вечным изгнанником, которому обратной дороги нет, и никто во власти впредь не позаботится, чтобы условия подобного возвращения возникли.

За очевидным социальным неравенством угадывалось разделение по этническому признаку — русские чаще всего не возвращались в Чечню, где не видели перспектив для спокойной жизни, а чеченцы возвращались, рассчитывая на помощь многочисленных родственников и представителей власти, имеющих в большинстве своем ту же этническую принадлежность. Благоприятные условия были установлены в отношении этнических чеченцев, поскольку именно они после этнического геноцида нечеченского населения преимущественно продолжали находиться на территории Чечни, неблагоприятные — главным образом для этнических русских, спасавшихся бегством из Чечни под угрозой убийства, насилия, террора и иных форм преступного воздействия.