Демократия для избранных. Настольная книга о политических играх США - Майкл Паренти Страница 28

Первая мировая война еще больше сблизила бизнес с системой власти. Значительное число отраслей экономики было переведено на производство для военных нужд в соответствии с предложениями капитанов бизнеса — многие из них теперь возглавляли правительственные агентства, отвечавшие за мобилизацию в целях организации обороны [132]. По состоянию на 1916 год миллионы людей работали за оплату, на которую невозможно было нормально содержать семью. Каждый год 35 000 человек погибали на производстве в результате слабой охраны труда, еще 700 000 человек по той же причине страдали от увечий, болезней, слепоты и других видов инвалидности, связанных с профессиональной деятельностью [133].

Война помогла приглушить классовые конфликты в стране за счет отвлечения внимания людей на угрозу со стороны «варваров-Гансов» из Германии. Американцев призывали идти на жертвы ради усилий в войне. Забастовки рассматривались теперь как подрывное вмешательство в военное производство. Федеральные войска совершали налеты и проводили обыски в штаб-квартирах организации «Промышленные рабочие мира», бросали в тюрьмы рабочих, подозреваемых в симпатиях к радикалам. В 1918 году, когда война уже близилась к завершению, Конгресс принял Закон о подстрекательстве, которым были санкционированы судебные приговоры на срок до двадцати пяти лет тюрьмы за любое «нелояльное» мнение или пренебрежительное высказывание в отношении американского правительства, флага или Конституции США. Профсоюзным активистам, социалистам и анархистам выносили жесткие приговоры. В конце того же года Генеральный прокурор США Томас Грегори гордо заявил перед членами Конгресса: «Еще никогда за всю нашу историю в стране не поддерживался такой образцовый порядок» [134].

Во время послевоенной, 1919 — 1921 годов, политической кампании под названием «красная опасность» федеральное правительство продолжало запрещать публикации радикального характера, издавало судебные постановления о запрете забастовок, жестоко расправлялось с забастовщиками, учиняло массовые аресты, высылки, изгнания, устраивало политические судебные процессы и расследования в Конгрессе над политическими диссидентами. Общественное мнение обрабатывали мрачными историями о том, как большевики (русские коммунисты) уже готовы вторгнуться в Соединенные Штаты и как они убивали у себя в стране каждого, кто умел читать или писать или даже просто носил белый воротничок [135]. Буржуазные лидеры по всему миру встретили революцию 1917 года в России как страшный сон наяву: рабочие и крестьяне свергли не только монархический режим царя, но и класс капиталистов, владевший заводами, полезными ископаемыми и большей частью земель царской империи. Государственный секретарь США Роберт Лансинг заметил по этому поводу, что революция послужила плохим примером простому народу других стран, включая народ Соединенных Штатов [136]. В 1917 году вместе с Англией, Францией и одиннадцатью другими капиталистическими странами Соединенные Штаты вторглись в Советскую Россию в кровавой, но безуспешной трехлетней попытке свергнуть революционное правительство. Это была глава в истории, о которой большинство американцев никогда не слышали.

«Век джаза» 1920-х годов («ревущие двадцатые») был, как считается, периодом процветания. Множились биржевые спекуляции и другие махинации, позволяющие быстро обогатиться. Но основная масса населения жила в условиях острой нужды, зачастую испытывая недостаток в самом необходимом. В 1928 году конгрессмен Фьорелло Лагуардиа рассказал о своем посещении бедных районов Нью-Йорка: «Я признаю, что не был готов к тому, что мне пришлось увидеть. Кажется почти невероятным, что такая бедность может быть реальной» [137]. И в дополнение ко всему крах фондовой биржи 1929 года дал сигнал крупнейшего разрушения производительных сил, возвестившего о наступлении Великой депрессии.