Охота. Я и военные преступники - Чак Судетич Страница 24

Главный обвиняемый в геноциде, Жан-Боско Бараягвиза, появился в офисах и коридорах Международного трибунала по Руанде 23 ноября 1999 года. Это был мой первый день в Аруше. Большую его часть я провела, знакомясь с сотрудниками прокурорской службы. К этому времени трибунал уже обвинил в геноциде 48 человек. 29 из них находились в тюрьме, ожидая суда. Жан Камбанда, премьер-министр экстремистского правительства хуту, уже был признан виновным в геноциде. В первый день своей работы я собрала всех сотрудников в небольшом кабинете, чтобы обсудить, как следует продолжать усилия Луизы Арбур и убедить судебную палату тематически объединить наши дела. Это позволило бы значительно повысить эффективность службы обвинения. Прокурорская служба уже предлагала объединить в единое судопроизводство дела против обвиняемых в геноциде и учесть при этом их связь с телерадиокомпанией «Тысяча холмов» и другими СМИ. Вторая команда готовилась оспаривать решение о рассмотрении в едином производстве дел военных лидеров хуту высшего ранга, в том числе дело Теонесте Багосоры, полковника, которому и принадлежал план геноцида. Но все мы не могли не думать о главном преступнике, которому почти удалось избежать правосудия — о Жан-Боско Бараягвизе.

Бараягвиза родился в 1950 году. Это совершенно обычный, очень спокойный человек. Очки в золотой оправе придают ему вид неуверенного в себе студента-первокурсника. Бараягвиза изучал международное право в Советском Союзе, в государственном университете в Киеве, а затем занимался дипломатической деятельностью. Его перу принадлежит книга о правах человека. Правительство Руанды направило его на ответственную работу в Организацию Африканского Единства (ОАЕ). Но внешность и дипломатические успехи Бараягвизы обманчивы. Сотрудникам трибунала удалось собрать убедительные доказательства того, что в 1993 и 1994 годах он играл важнейшую роль в планировании и осуществлении массовых убийств. Он основал Комитет обороны республики, экстремистскую партию, которая стремилась объединить всех хуту, вне зависимости от их политических убеждений, в борьбе против тутси. Бараягвиза организовал эту партию и разработал ее идеологию. На массовых митингах он, вместе со своими сторонниками, скандировал: «Tubatsembatsembe!» («Давайте их уничтожим!»). Бараягвиза вооружал молодежную организацию своей партии и отдавал приказы ее членам блокировать дороги и убивать всех попавшихся на пути тутси. Кроме того, он был одним из руководителей телерадиокомпании «Тысяча холмов».

После геноцида Бараягвиза покинул Руанду. 28 марта 1996 года власти Камеруна арестовали его по ордеру выписанному правительством Руанды. Через три дня первый прокурор трибунала по Руанде, Ричард Голдстоун, составил письмо, в котором говорилось о заинтересованности трибунала в рассмотрении дела Бараягвизы. В это время апелляционный суд Камеруна отклонил просьбу руандийского правительства об экстрадиции и освободил Бараягвизу. Вновь он был арестован в феврале 1997 года. В тюрьму трибунала по Руанде в Аруше его перевели 19 ноября 1997 года. Первое слушание его дела прошло 23 февраля 1998 года. Адвокаты Бараягвизы сразу же выступили с требованием о его освобождении на основании того, что ему же пришлось провести длительное время в заключении в Камеруне и в тюрьме трибунала до первого слушания. (Во многих государствах первое слушание должно быть проведено через 24 или 48 часов после задержания.) Судебная палата отвергла эти аргументы, но Бараягвиза подал апелляцию. 3 ноября 1999 года апелляционная палата трибунала под председательством американского судьи Гэбриела Керка Макдональда рассмотрела аргументы Бараягвизы о том, сколько времени он провел в заключении в Камеруне, и о трех месяцах, прошедших с момента его перевода в Арушу и первым слушанием дела. Макдональд и другие судьи отклонили обвинения против Бараягвизы «без сохранения права на предъявление иска по тому же основанию», а это означало, что впредь его невозможно задержать, даже если против него будут выдвинуты аналогичные обвинения.

Это решение вызвало ярость руандийцев. На улицы Кигали вышли демонстранты. Правительство, находившееся под контролем ветеранов РПФ и выживших жертв геноцида, тутси по происхождению, прекратило сотрудничество с трибуналом. Я тоже была встревожена тем, что Бараягвизе удалось избежать правосудия лишь на основании процедурных вопросов. Но гораздо больше меня беспокоило то, что из-за фиаско с Бараягвизой руандийское правительство откажется сотрудничать с трибуналом и помогать ему в работе. Это могло нанести огромный ущерб делу международного правосудия в целом. Всю субботу я изучала материалы дела и принятое по апелляции решение. Как можно задержать Бараягвизу? Как помешать ему вернуться в Камерун? Как преодолеть злополучную формулировку «без сохранения права на предъявление иска по тому же основанию» и продолжить суд здесь, в Аруше? Мои советники считали, что мы совершенно бессильны. Я не соглашалась. Инстинкт подсказывал мне, что это решение не может быть выполнено просто потому, что оно абсолютно несправедливо. Я приказала своим сотрудникам выдвинуть встречную апелляцию. Мы потребовали пересмотра решения апелляционной палаты еще до освобождения Бараягвизы из тюрьмы трибунала.

Сначала нам повезло. Бараягвиза сам захотел, чтобы трибунал отложил его перевод из Аруши в Камерун. Он опасался, что Камерун выдаст его Руанде, где ему предъявлялись новые обвинения. В Руанде Бараягвиза оказался бы одним из почти 100 тысяч лиц, обвиняемых в геноциде. Надо признать, что содержались эти люди в нечеловеческих условиях. В конце концов, его ожидала бы в Руанде смертная казнь. 19 ноября мои сотрудники направили в апелляционную палату документ с просьбой о пересмотре решения от 3 ноября. Мы указывали на то, что открылись новые факты, которые не были рассмотрены ранее с должной тщательностью, но которые могут оказать решающее влияние на решение палаты. Это был долгий спор… очень долгий спор… 22 ноября 1999 года адвокаты Бараягвизы выдвинули встречные требования. Они заявляли, что в нашем распоряжении не имеется никаких новых фактов, что руандийское правительство оказало на меня давление с тем, чтобы я потребовала продолжения рассмотрения дела, и что это сделано из политических соображений, а не во имя правосудия, и потому полностью противоречит защите прав обвиняемых в трибунале ОН. Апелляционная палата приняла наше прошение. Члены палаты дали нам разрешение требовать пересмотра судебного решения от 3 ноября. Кроме того, учитывая предстоящий пересмотр этого решения, апелляционная палата отозвала ордер на освобождение Бараягвизы.

Все очень нервничали, готовя документы для апелляционной палаты. Именно в то время, 23 ноября 1999 года, я прибыла в Арушу и впервые познакомилась со своими сотрудниками. Руандийские власти были настолько недовольны работой трибунала, что Сказали мне в визе для поездки в Кигали, хотя эта поездка планировалась в то же время, что и приезд в Арушу.

Через два дня мне пришлось впервые предстать перед трибуналом по Руанде. Я помогала своим сотрудникам представлять доказательства для слушания дела двух обвиняемых. Эти люди призывали к геноциду через средства массовой информации. Перед судом предстали Фердинанд Нахимана, бывший директор телерадиокомпании «Тысяча холмов», и Хасан Нгезе, бывший редактор экстремистской газеты Kangura. Меня очень злило, что рядом с ними за пуленепробиваемым стеклом не сидит и Бараягвиза. Товарищ прокурора Бернард Муна должен был сопровождать меня из Кигали в Арушу. Я обратилась к властям Руанды с просьбой о визе. Считая, что вдвоем мы сможем добиться большего, я сказала Муне: «Вы останетесь со мной в Аруше, пока мне не позволят отправиться в Кигали». Я знала, что у Муны есть тесные связи с правительством Руанды. Знала я и то, что в Кигали ему будет комфортнее, чем в Аруше. Кигали был настоящим городом, оживленным и интересным. У Муны там была роскошная вилла. Удерживая его в Аруше, я знала, что он постарается сделать все, чтобы выбить мне визу. «Вы останетесь здесь, — приказала я ему. — Вы вполне можете общаться с правительством Руанды отсюда».