КГБ Андропова с усами Сталина: управление массовым сознанием - Георгий Почепцов Страница 24

Все это игра с нужными людьми, чтобы сделать из КГБ защитника. Естественно, затем человек будет помнить то, что с неизбежностью о нем все узнают с негативными последствиями. Будем считать это определенной идеологической «прививкой».

Через Питовранова пришла также информация, что А. Яковлев все же был иностранным агентом, которую власть отвергла: «Что Яковлев завербован иностранной разведкой, утверждали и два весьма высокопоставленных сотрудника госбезопасности — генерал-лейтенант Евгений Питовранов и председатель КГБ Виктор Чебриков. Первый создал в 1969 году спецрезидентуру КГБ „Фирма”, которая работала под крышей Торгово-промышленной палаты СССР и специализировалась на получении информации от западных бизнесменов, заинтересованных в контрактах с СССР. От бизнесменов „Фирма” перешла к установлению контактов с видными западными политиками. Сведения от одного из них — очень информированного американского политика — без промедления напрямую докладывали Андропову, а затем Брежневу. Как рассказывал мне Питовранов, тот как-то сообщил, что посол в Канаде Яковлев сотрудничает с американской разведкой. Андропов приказал Питовранову перепроверить информацию и получить какие-либо подтверждающие или опровергающие факты. За дело взялось представительство „Фирмы” в Канаде. Как рассказывал Питовранов, те сообщили, что у посла появляются новые дорогие вещи и что он утверждает, будто это подарки знакомых. Траты посла якобы значительно превышали не только зарплату, но даже те средства, которые главы советских диппредставительств обычно умудрялись втихую приватизировать из представительских денег. Для Андропова этого было достаточно. Он поручил подготовить записку Брежневу. О том, что было дальше, мне задолго до Питовранова рассказывал Виктор Чебриков: „Я помню такой случай. Юрий Владимирович Андропов показал мне записку, с которой он был на докладе у Брежнева. О том, что Яковлев по всем признакам является агентом американской разведки. Леонид Ильич прочел и сказал: „Член ЦРК (Центральной ревизионной комиссии КПСС) предателем быть не может”. Андропов при мне порвал эту записку”. „Юрий Владимирович не согласился с Брежневым, — вспоминал Питовранов, — но в споры не полез”» [9].

Ситуация повторилась в другую эпоху, когда начальник аналитического управления Н. Леонов делал документы уже для В. Крючкова: «Я подготовил два документа о людях, которые играли основную роль в окружении Горбачева. Речь шла об Александре Яковлеве и Эдуарде Шеварднадзе. Они были главными советниками: Яковлев занимался внутренними делами, а Шеварднадзе — внешними. Материалы были мне предоставлены по распоряжению Крючкова, чтобы я мог написать записку об этих людях. Я исполнил в одном экземпляре, хотя копии должны храниться в архиве ФСБ, но я не гарантирую, что они сохранились. Вытекало из двух документов следующее и весьма однозначное: эти люди не имеют ничего общего с будущим социалистического строя, они в основе своей работают на Запад. Мотивировки там было достаточно. Яковлев и Шеварднадзе были спаяны с силами в США и в Европе, которые их курировали. Например, Шеварднадзе перестал рассылать руководству страны записи своих бесед с иностранцами» [46]. Кстати, Н. Леонов отказался говорить что-либо о Питовранове с такими аргументами: «Будучи сотрудником разведки, ни в какой другой структуре КГБ я не работал, мне совершенно не известно о том, что творилось в других управлениях. В КГБ же было 15 управлений. Я слышал что-то о нем у коллег в столовой. О Питовранове я имею не большее представление, чем те люди, которые читали о генерале в литературе. Думаю, что там масса правды и часть лжи, но я не могу их различить, — не подтвердить и не опровергнуть. Мы строго соблюдали компартментализацию. Были как в подводной лодке. Кто-то из нас был на аккумуляторах, кто-то на торпедных аппаратах, не зная, что делают другие» [10].

Мир тех, кто следил, не хочет раскрываться перед теми, за кем следили. При этом КГБ кивает на партию, говоря, что мы ничего не делали без ее указаний.

Э. Макаревич в своей книге «Филипп Бобков и пятое Управление КГБ: след в истории»: «КГБ регулярно направлял в Центральный комитет партии записки о настроениях в обществе. Пятое управление изучало настроение интеллигенции. Главное здесь было понять, чем дышат лидеры общественного мнения. Аналитики „пятерки” определили свой круг, в который входили ведущие деятели искусства, литературы, образования, науки. Их было около двух тысяч по стране: ведущие режиссеры, актеры, музыканты, ректоры вузов, академики, писатели. Весьма авторитетные для других, они влияли на интеллигентскую среду. Поэтому их мнением интересовались. В Институте социальных исследований был создан закрытый сектор Пятого управления, который возглавил заместитель директора Института. Туда направили работать пятнадцать офицеров из „пятой службы”. Институт, выросший на основе этого сектора, по сути, стал научной базой политической контрразведки» [11].

И еще: «Известно было умение Бобкова беседовать с людьми разного круга, от высоколобых интеллектуалов до пропитанных иронией и сарказмом литературных авторитетов. Этого умения коснулся в своей книге „Таинственная страсть. Роман о шестидесятниках” популярный писатель Василий Аксенов. В главе „Исход” он пытается ущучить генерала, используя свое мастерство незаурядного памфлетиста. Но под его пером, вопреки желаниям, предстает вполне самостоятельная личность, владеющая не меньшей иронией и сарказмом, к тому же проницательным умом. Писатель не мог пойти против обаяния этой фигуры, хотя писал со слов одного из участников беседы, а генерала наделил фамилией Вовков, а именем Максим Денисович. Итак, беседуют трое: генерал, похожий на Бобкова, писатель, похожий на руководителя писательского союза, и поэт, похожий на Роберта Рождественского, под кличкой Роб Эр, под именем Роберт Петрович и Роберт Болеславович».

Или такое напутствие: «Известна была установка Бобкова, которую он внушал офицерам Управления: „Чтобы вам было ясно, в чем заключается ваша работа, — надо всегда идти от противника. Где чувствуется его рука — там наше присутствие и должно быть”».

Как и информационные технологии, технологии коммуникативные не требуют для своего выполнения физических ресурсов, например, для устрашения, чтобы подтолкнуть кого-то к определенным действиям. Для человека важнее его личное вовлечение, когда он считает, что он сам принял решение, хотя на самом деле ему создают контексты, подталкивающие его к нужному типу решения. Именно «обволакивающая» его разум виртуальность и создает такие контексты, имитирующие реальность.

И Бобков усиленно создавал такую виртуальную реальность, которая тормозила неправильные действия. Например, историк спецслужб А. Колпакиди рассказывает: «Мало кто понимает роль 5 управления КГБ в СССР. Громкие дела с диссидентами, Сахаров, Солженицын, Таганка, Любимов, Высоцкий, Евтушенко, Аксенов, Бродский, Виктор Луи, о которых снимают теперь потешные сериалы, псевдодокументальные фильмы, за всем стоял Бобков» [12].

С помощью Питовранова Бобков переходит под крыло Андропова. И здесь появляются темы, которых до этого не было. Историк Н. Яковлев «рука об руку» с Бобковым начинают заниматься масонами.

А. Колпакиди говорит: «Полагаю, тема масонства не прошла для Юрия Владимировича даром. Масоны во Временном правительстве, свергшие царя, контактировали с братьями из английских, французских, прочих зарубежных лож. Андропов и его ближний круг испугались. Вдруг Запад создаст в СССР некую контрэлиту, которая их заменит. Напомню, до Андропова с Бобковым всерьез масонов у нас никто не воспринимал. Очевидно, плотное изучение масонства привело Андропова к мысли создать такие же узкие группы, круги посвященных в КГБ, ЦК. И перестраивать СССР для укрепления власти».