«Новая Атлантида». Геополитика Запада на суше и на море - Николас Спикмэн Страница 2

Во французской школе, основанной Видалем де ла Блашем, последователями которого стали Брюн и Валло, а теперь и Февр, такому детерминизму противопоставляется «поссибилизм», принимающий во внимание возможность изменения людьми географической среды и многие другие факторы, которые объединяются с географическими в предопределении человеческой судьбы: «Истиной и только географической проблемой является использование возможностей» [5. Р. 349]; «…Наиболее совершенный морфологический тип не влечет каких-либо определенных последствий» [6. P. 223].

То, что мы обозначаем в качестве нашего направления, представляет собой нечто среднее между последним утверждением и детерминизмом Ратцеля. География не предопределяет, но она обусловливает; она не только открывает возможности для использования, она требует, чтобы они были использованы; только воля человека определяет его способности лучше или хуже использовать либо изменить в лучшую или худшую сторону эти возможности.

Указанные особенности оказывают многоплановое влияние на внешнюю политику. Размер оказывает влияние на относительную силу государства в борьбе за превосходство. Природные ресурсы влияют на плотность населения и экономическую структуру, которые сами по себе являются факторами формирования политики. Местоположение относительно экватора и океанов или континентальных масс определяет близость к центрам силы, областям конфликтов и установившимся путям сообщений, а положение относительно непосредственных соседей определяет позицию в отношении потенциальных противников, тем самым предрешая основные проблемы территориальной безопасности.

Однако значение размера и местоположения как факторов внешней политики нельзя оценить без учета определяющих воздействий рельефа местности и климата. Рельеф воздействует на мощь [государства] вследствие влияния на [его] единство и внутреннюю целостность. Климат, влияющий на транспортное сообщение и устанавливающий ограничения на возможности производства сельскохозяйственной продукции, обусловливает экономическую структуру государства и тем самым косвенно, но, безусловно, и его внешнюю политику.

Относительный размер государств при условии существования действительной политической и экономической интеграции в пространстве является приблизительным показателем относительной мощи и, по существу, элементом внешней политики. И хотя в такой абстрактной форме, как общая площадь территории, он не порождает конкретных целей и не придает содержание внешней политике, он тем не менее является показателем способности сопротивляться давлению со стороны других государств и может воздействовать на выбор между войной и дипломатией в качестве инструментов национальной политики.

На протяжении всей истории и особенно в ее ранние периоды подавляющее большинство сильных государств были крупными государствами. Египет, Вавилон, Ассирия, Персия и Рим были — каждое в свое время — крупнейшими из существовавших государственных образований и, тем самым, наиболее сильными. Правда, в определенные периоды такие небольшие государства, как Афины, Венеция и Голландия, действовавшие как морские державы, смогли на некоторое время посредством установления контроля над морскими путями распространить свое влияние на обширные территории, однако в борьбе на суше они обычно уступали более крупным государствам, а в борьбе на море — государствам с более широкой базой, которая подразумевала большую территорию. Ближе к современности великими державами вновь становились крупные государства. Германия смотрит с тревогой и недовольством на расширившуюся Польшу на своей восточной границе и дальше на огромную Россию, а Япония живет в смертельном страхе перед будущим, когда Китай и Россия, смотрящие ей в лицо через Японское море, проявят свой потенциал и могущество, присущие их гигантским размерам.

Последняя иллюстрация поясняет, что размер не является мощью, но является потенциальной мощью. Он является мощью в такой же мере, в какой размер эквивалентен площади обрабатываемых земель и, соответственно, человеческому могуществу, и по этой причине многие сухопутные державы в прошлом придерживались политики территориальной экспансии. Конечно, со времени промышленной революции могущество стало все более и более соотноситься с индустриальной мощью. Сырьевые ресурсы и промышленные предприятия становились таким образом предпосылками установления господства над сушей или над морем. Но размер по-прежнему играет роль в том смысле, что, чем больше территория, тем больше шансов, что ей присущи различные климатические условия и меняющийся рельеф и, следовательно, более разнообразные ресурсы и экономические возможности.

Размер имеет первостепенное значение как элемент обороны, особенно если жизненные центры страны удалены от границы. Дойдя до Москвы, Наполеон прогнал измученную армию почти через такое же огромное пространство, как и его собственная империя, только чтобы найти для себя остановку в более спокойном месте, но его тылы снабжения безнадежно отстали. Более ста лет спустя русские белогвардейцы и их союзники безрезультатно растрачивали свои силы в антикоммунистических походах на приграничных российских территориях, тогда как коммунисты невозмутимо обустраивали жизненные центры страны. Враг выявляет сильные и слабые стороны, присущие человеческому роду, и человек может противопоставить ему свою сноровку и решительность. Пространство же просто существует и побеждает в силу своего существования. Конечно, оно может выполнять свои оборонительные функции только тогда, когда жизненные центры страны расположены далеко от границы. В войне между Соединенными Штатами и Канадой огромные пространства Канады представляли бы гораздо меньшую защиту, чем небольшие участки территории США, потому что индустриальные центры и крупные населенные пункты Канады сосредоточены на ее юго-восточной границе в непосредственной близости от противника, тогда как в Соединенных Штатах они расположены далеко позади границы.

Размер и расстояние как элементы обороны приобрели еще большее значение с тех пор как люди стали летать в воздушном пространстве вместо перемещения по земной поверхности. Современный радиус действия эскадрильи бомбардировщиков составляет примерно восемьсот миль. Россия по этой причине является единственной европейской страной, чьи жизненно важные индустриальные и горнодобывающие центры находятся за пределами действия вражеской авиации. Париж расположен менее чем в двухстах пятидесяти милях от Лондона, а Рур — менее чем в трехстах милях от Парижа. В случае российско-японского конфликта, если Япония разбомбит Владивосток, российское промышленное и сельскохозяйственное производство не сократится, а общая структура обороны страны останется неизменной. Если же российской эскадрилье бомбардировщиков удастся уничтожить Осаку и Кобэ, центр японского производства, транспорта и связи будет разрушен и возникшая в результате дезорганизация вполне может стать более важным фактором поражения Японии, чем небольшая победа на море.

Размер государства никогда не может считаться единственным обусловливающим фактором. Он взаимосвязан с техническим, социальным, моральным и идеологическим развитием, с движущими силами внутри государства, с политической обстановкой в прошлом и с особенностями характера людей. Но он, несомненно, обусловливается спецификой рельефа местности. Влияние рельефа на размер, по общему признанию, уменьшилось с тех пор как человек научился прокладывать тоннели под горными массивами и перебрасывать мосты через глубокие ущелья, но, пока технологические достижения не станут в значительной мере более совершенными, рельеф игнорировать нельзя.