Последняя цивилизация. Политэкономия XXI века - Василий Галин Страница 13

И несмотря на ожесточенные сражения за установление нового потолка госдолга, обе партии продолжают стремительно наращивать его. И республиканцы, сегодня выступающие против увеличения долга, на деле преуспевают в этом деле гораздо больше, чем демократы: наибольший рост госдолга происходил именно при республиканских президентах [210].

Кредитная накачка экономики создает иллюзию процветания и возвращает инвесторов в состояние эйфории: «Глядя в будущее, — заявлял 04.2011 Л. Бланкфейн, гендиректор Goldman Sachs, — мы продолжаем видеть вселяющие оптимизм индикаторы экономической активности по всему миру» [211]. Индекс Доу-Джонса к началу 2013 г. практически удвоился по сравнению с минимумом апреля 2009 г. Согласно «Глобальному бизнес-барометру», опубликованному Financial Times совместно с The Economist, топ-менеджеры компаний настроены в отношении будущего экономики оптимистичнее, чем когда бы то ни было за последние два года. Цены на акции в феврале 2013 г. достигли максимума за последние четыре года [212].

Однако эти успехи не вызывают восторгов у экономистов. Причину этого объясняет экономический гуру современности Н. Рубини: меры искусственного стимулирования не могут «продолжаться вечно… Разовый рост доходов, полученный за последние полтора года… был украден из будущего» [213]. По мнению Дж. Стиглица, предпринятыми спасательными мерами «мы (лишь) купили себе немного времени до наступления очередного кризиса»… «мы живем не по средствам», «то, что происходило до сих пор, не предвещает нам хорошего будущего » [214]. В унисон звучат слова и самого Б. Бернанке: «В значительной мере последние успехи… связаны с бюджетными изменениями ближайшей перспективы, но в совокупности они могут создать существенные препятствия на пути экономического подъема» [215].

При этом Б. Бернанке признается в невозможности справиться с кризисом монетарными методами: «Политика, которую мы используем, приносит реальные результаты и обеспечивает запас прочности, облегчая финансовую ситуацию и понижая безработицу. Но, я повторюсь, сами по себе эти методы не являются панацеей. Мы ожидаем шагов со стороны политического руководства США. Мы выполним свою задачу и постараемся обеспечить снижение уровня безработицы, но в одиночку решить эту проблему мы не можем » [216].

В отсутствие реального экономического роста долговая проблема действительно постепенно превращается в «Долговую бомбу», которая отличается от ядерной тем, что если вторая является оружием массового поражения, то первая — тотального, целых стран и народов.

Государственный долг по своей сути представляет собой ни что иное, как отсроченную инфляцию . Именно она, переложив ношу инфляции на «будущие поколения», позволяет на протяжении последних десятилетий осуществлять монетарную политику безинфляционного финансирования экономики. Как это может отразиться на будущем? Наглядный пример тому давала Германия кануна Второй мировой. Крупнейший стальной магнат Ф. Тиссен в начале 1939 г. отмечал: «Самая главная проблема — инфляция. Когда-нибудь чудовищная (отсроченная. — В.Г.) инфляция, давно существующая в нацистской Германии, станет очевидной , и в результате возникнут колоссальные трудности» [217]. Цунами инфляции вырвалось на свободу летом 1939 г., что привело, по воспоминаниям Ш. фон Крозига, министра финансов Германии тех лет, к быстрому росту инфляции и полному разрушению всех основ существовавшей системы финансирования. Германия стала банкротом, единственным выходом оставалась война… [218].

…

И в этом итоге не было ничего случайного. Г. Препарата, подчеркивая эту закономерность, приводил пример монарха (из второй части «Фауста»), который, действуя по указке дьявола (Мефистофеля), восстанавливает порядок в своей развалившейся империи, подчиняя себе массы, терроризируя их гигантским пожаром, а умирающую экономику оживляет печатанием специальных денежных знаков, гарантированных имперским правом на землю. Последняя инфляционная вспышка находит свое неизбежное разрешение в великой войне с ближними соседями, ставшими в одночасье «врагами» [219] …

А. Гринспен так же считает, что для Америки уже в недалеком будущем инфляция станет главной проблемой. По его мнению, рост инфляции связан с исчерпанием мирового источника глобального дефляционного эффекта — дешевой рабочей силы посткоммунистических стран, «что повлечет за собой усиление инфляционного давления». «Бремя управления этой динамикой ляжет на плечи ФРс. Ключевым рычагом регулирования инфляции является денежно-кредитная политика» [220] . Т. е. повышение процентных ставок.

На этот раз повышение ставок может вызвать гораздо более драматичные последствия, чем три десятилетия назад во времена «шока Волкнера», поскольку приведет к схлопыванию искусственно раздутого (за счет кредитов и отказа от сбережений) совокупного американского спроса — главной движущей силы экономического бума не только Америки, но и всего мира в последние 25 лет.

Полвека назад любимый А. Гринспеном Й. Шумпетер предупреждал о последствиях подобных синтетических взлетов: бум «полезен, если только он происходит сам собой. А при любом восстановлении, являющимся всего лишь результатом искусственных стимулов, остается часть работы, которую депрессия не выполнила, что добавляет к прежним неудачам адаптации свои собственные, которые также должны быть ликвидированы, в это угрожает бизнесу в будущем еще более тяжелым кризисом» [221].

Но это еще не конец истории, а только ее начало.

Обвал рынка недвижимости высветил такие особенности американской действительности, которые далеко выходят за рамки чисто экономических потерь.

Большое ограбление по-американски [222]

При любом развитии событий финансовый мир объявляет о возможности заработать много денег, не создавая реальных ценностей.

Ж. Аттали [223]

Что бы ты ни думал о безнравственности этой сферы, в реальности дело обстоит гораздо хуже.

М. Льюис [224]

Оборотной стороной «экономического бума, — отмечал А. Гринспен, — явилось стяжательство и должностные преступления. .. » [225] . В качестве примера глава ФРС приводил банкротства, к которым привели финансовые махинации компании Enron (в 2001 г.) и одной из крупнейших телекоммуникационных компаний США — WorldCom (в 2002 г.), активы которой составляли 107 млрд долл. Это было крупнейшее банкротство в истории корпоративной Америки [226]. Одна из немецких газет писала в 2002 г., «Список предприятий, которые в последнее время заподозрены или уже изобличены в фальсификации балансов, огромен… Не проходит и недели, чтобы не выплыло какое-нибудь новое дело». Среди них такие монстры, как Taico, Enron, Mart, WorldCom, Global Crossing, Xerox [227]. Всего, по данным ФБР, с 2000 по 2005 гг. число случаев мошенничества выросло в пять раз [228].

Но это была лишь надводная часть айсберга. «Сегодняшние махинации с недвижимостью, — замечал по этому поводу М. Льюис, — характеризуются тем, что они стали неотъемлемым элементом национальных институтов» [229]. Для того, чтобы описать все схемы, которые использовали финансовые структуры для «хищнического кредитования», просто не хватит места. Наиболее популярными были: «шаровые платежи», требовавшие рефинансирования каждые 5 — 10 лет; схемы с отрицательной амортизацией, когда недоплаченные проценты плюсуются к основной сумме долга [230]; мошенничество кредитных брокеров; завышение стоимости жилья; и т. п. [231] Но это был только начальный этап, дальше в дело вступали асы финансовых инноваций: