Новые способы ведения войны. Как Америка строит империю - Л. Савин Страница 13

Из истории известно, что США неоднократно применяли ошибочные или ложные стратегии – будь то военная операция, ограниченная театром боевых действий, либо долгосрочная военно-политическая программа.

Недавно Энтони Кордсмен из Центра стратегических и международных исследований (Вашингтон) предложил использовать термин «не-стратегия» (Non-Strategy) для действий США на Ближнем Востоке, включая «борьбу» с «Исламским государством». Этот неологизм может быть полезен, так как является сжатым выражением определенных действий для определенного региона. В каждом конкретном случае набор компонентов может быть уникальным и зависеть от стечения обстоятельств и объективных причин.

Например, в отношении роста салафитского экстремизма или джихадизма есть четкие показатели резкого увеличения активности. В базе данных Госдепартамента США, где хранятся доклады о борьбе с терроризмом, содержатся сведения о том, что число крупных террористических актов на Ближнем Востоке и в Северной Африке в период с 1998 по 2004 годы составляло менее 300 актов в год, а затем стало возрастать и достигло 1600 в 2008 году; затем возросло с 1500 в 2010-м – до 1700 в 2011 году; с 2500 в 2012-м – до 4650 в 2013-м. То есть в период с 2002 по 2013 год количество крупных терактов увеличилось в пятнадцать раз, а с 2010 по 2013 год – в три раза. (И это без Пакистана и Афганистана, где происходили не менее ужасные вещи.) Имелись данные о скоординированных действиях различных террористических организаций в регионе, – но США не сделали ничего, чтобы воспрепятствовать созданию «Исламского государства», хотя разведка постоянно сообщала о перегруппировке сил и возможных атаках. И хотя в конце концов Вашингтон признал эту организацию угрозой – он, как видно, начал ограниченную борьбу с ней не очень эффективными методами. Налицо полное отсутствие стратегии действия по отношению к данному субъекту.

Кордсмен указывает, что «в настоящее время у нас есть частичная, если не полная, не-стратегия против заявленного нами врага и нечеткая стратегия для того, что мы когда-то назвали «войной с терроризмом». При этом статистика показывает, что мы не выигрываем. Мы должны не только прояснить все аспекты того, что мы действительно пытаемся сделать в Ираке и Сирии для борьбы с «Исламским государством». Нам следует перейти от отчетности по глобальным шаблонам в терроризме и участия в борьбе момента к какой-то четкой системе приоритетов, к определенным партнерским отношениям с мусульманскими и другими ключевыми государствами и созданию глобальной стратегии, определить четкие закономерности действия, ресурсы для их реализации, а также честную систему мер для измерения прогресса. Ничего из этого мы не делали уже более десяти лет после 9/11». [47]

Аналогичную ситуацию Кордсмен видит и для Сирии, где Вашингтон применяет подобную не-стратегию.

Иными словами, не-стратегией можно назвать спонтанные или быстро спланированные действия при отсутствии ясной картины происходящего, целей и ресурсов по обеспечению реализации плана. Нельзя упускать из виду и психологическую сторону вопроса; возможно отсутствие не только указанных показателей, но и желания и политической воли заниматься образовавшимися проблемами и угрозами.

А нежелание признать свои ошибки и вынудило представителей американского истеблишмента придумать новый термин.

Конечно, и провал различных операций, задуманных как молниеносные, также может привести к затяжной не-стратегии. АТО, которая проводилась Киевом против ДНР и ЛНР, является ярким примером такого рода действий. Киевский режим первоначально рассчитывал на быстрый успех, однако оказался несостоятельным перед сопротивлением ополчения Новороссии.

Проблему в формировании стратегий США увидели и специалисты корпорации RAND – аналитического центра, выполняющего заказы Пентагона и правительства. В недавней работе, посвященной войнам США за последние 13 лет (то есть после атаки на Нью-Йорк в 2001 году), [48]авторы выделили семь уроков из имевших место конфликтов, в которых участвовали США.