Новая русская империя - Сергей Бабурин Страница 12

Все вместе эти грани национального идеала формируют характер русского человека и его образ жизни. Среди нравственных императивов, формирующих русскую культуру как ключевой элемент цивилизации особого типа, следует выделить идеал подвижничества, аналогичный культу героя-мученика для самосознания британцев, и идею греха как главный критерий человеческого поведения.

Чертами русской цивилизации могут считаться:

— особый, преимущественно общинный тип хозяйства при традиционно многоукладной экономике;

— неповторимая культура, пронизанная соборностью — отношениями духовной общности, социально-психологического, экономического, политико-правового единения самых разных слоев российского общества;

— братское единство восточнославянских народов как историческая основа русской и российской государственности;

— социальная солидарность, соединение коллективной взаимопомощи и индивидуальной благотворительности;

— просвещенное светское общество, при безоговорочно равноправных и равнодостойных взаимоотношениях мировоззрений, религий и вероисповеданий упрочение православия — традиционной основы всей жизни русского народа, государства российского. Подчеркивая православие как основу идеологии, евразийцы с полным основанием называли его высшим, единственным по своей полноте и непорочности исповеданием христианства, вне которого «все — или язычество, или ересь, или раскол»;

— поддержка народной и классической традиций в культуре как основы духовного и нравственного здоровья общества;

— утверждение культуры и образования в числе безусловных приоритетов общественной деятельности и государственной политики;

— могучие Вооруженные Силы, не уступающие никому в мире ни вооружением, ни боевой подготовкой и авторитетом;

— защита прав и интересов подвергающихся дискриминации и угнетению народов, исторически тяготеющих к России и российской государственности.

Характеризуя Россию как государственную общность, сложившуюся на определенной территории, особо следует подчеркнуть объединительный фактор православия, имевший ключевое значение на протяжении многих веков. Потому и оптимальной формой русской цивилизации может быть только русская православная империя.

Православие в Российской империи снимало разногласия этнические. Когда человек — выходец с любой территории, будь то из Казанского царства или с католического Запада, приходил на Русь и принимал Православие, никто не интересовался тем, какой он национальности. Говорили: да, это православный. Когда генерал Багратион говорил «Мы, русские офицеры», никто не сомневался ни в его искренности, ни в том, что он родовитый грузинский князь. В ХХ веке вплоть до 1991 года эту интегративную функцию пытался осуществлять марксизм в его советской форме марксизма-ленинизма.

Расшатывание хрупких основ русского общенационального государственного единства будет порождать глубинные, далеко идущие антирусские геополитические последствия. Вспомним, как «полуадминистративно» поступили власти с приходами Русской православной церкви в Эстонии, попытавшись лишить их храмов и всего имущества, или как попытались через судебное вмешательство передать в 1997 году приходы Русской православной церкви в Молдове под управление румынского патриарха.

Только пробудив в русском человеке признание и понимание национальных ценностных ориентиров, можно расшевелить народ, который традиционно безмолвствует, можно защитить русскую культуру, русскую цивилизацию. Требуется осознание современного содержания единой русской духовности, сегодняшний анализ таких понятий, как соборность, общинность. Научно-политическая проработка ценностных категорий, в том числе такой, как «Русская земля», должна способствовать формированию мировоззренчески единого движения за возрождение России. Именно России, а не Российской Федерации.

Напрасно М. Уоллес, в целом наблюдатель вдумчивый, рассказывая в середине XIX века об организации жизни русского народа, пришел к выводу о всеобщей отсталости русских, когда, встречая у детей предприимчивый, самоуверенный и независимый дух, он видел в них «скорее юных американцев, чем юных русских». Уоллес не понял русского человека. Глубоко прав Н.И. Надеждин, написавший 150 лет назад: «Народ русский велик не только своею физическою силою, в чем не сомневаются даже самые враги наши, но и патриархальными добродетелями, которые созидают и держат его колоссальное существование».

Е. Белозерцев не случайно среди идей, краеугольных в истории и культуре России, первой называет идею русского космизма. Н. Федоров, В. Соловьев, К. Циолковский, В. Вернадский, П. Флоренский — каждый по-своему, опираясь на многовековые русские духовные искания, аргументировали особое вселенское предназначение человека. С этим предназначением, осознаваемым — благодаря православию — российским массовым сознанием, тесно связана идея соборности, наложившая особый отпечаток на русские, а затем российские политико-правовые институты, на экономику и культуру нашего Отечества.

Диакон А. Кураев прав в своем анализе соборности, что А.С. Хомяков наполнил богословский термин «соборность» иным, чем изначально, содержанием, переведя его на язык этнографии и социологии, отождествив с общинностью. Для славянофилов церковное соборное единство есть «единство свободное и органическое, живое начало которого есть Божественная благодать взаимной любви». И уже широко через В.И. Даля пошло понимание, что действовать, творить соборно — значит творить сообща, общими силами, содействием, согласием. И хотя соборность Церкви — это ее онтологический атрибут («для Востока Церковь соборна по вертикали, ибо “держит собор” с Богом; для Запада — по горизонтали, ибо ее голос слышен повсюду»), в российское политическое сознание она вошла в своей славянофильской интерпретации.

На Руси всегда ценили индивидуальность, но не привечали индивидуализм. И эта особенность (не единственная, но важнейшая) русского человека, ставшая основой национального мировоззрения и национального уклада жизни, определяла судьбу всех реформ за последние столетия.

Попытки построить экономическую или политическую систему России на принципе индивидуализма не приводили и не приведут к успеху. Осуществляя ныне реформу высших органов государственной власти Российской Федерации, критически анализируя опыт западных демократий, мы должны все же в основу государственного строительства закладывать отечественные мировоззренческие и политико-правовые традиции.

От совета при Князе в Киевской Руси, через земские соборы — к съездам народных депутатов совершенствовались формы русской соборности. И съезд народных депутатов Российской Федерации как историко-культурный преемник земского собора явился в конце ХХ века фундаментом для всех ветвей власти.

Именно съезд и в РСФСР, и в СССР учредил институт президентства в системе исполнительной власти. В Российской Федерации это произошло в 1991 году, когда решением III съезда народных депутатов РСФСР был проведен референдум, по результатам которого IV съезд народных депутатов РСФСР внес изменения в Конституцию, закрепив в ней сам институт президентства, президентские права и обязанности. Съезд дал начало и законодательной власти, избрав постоянно действующий парламент — Верховный Совет России. От съезда берет начало судебная ветвь: именно депутаты учредили Конституционный суд Российской Федерации и избрали самих судей.