Исповедь единоросса. Как я проиграл выборы - Валерий Федотов Страница 12

На свою первую дворовую встречу я тащил себя, как Мюнхгаузен из болота: штаб заботливо предупредил, что мое лицо – прекрасная мишень для гнилых помидоров, ибо членов «ЕдРа» здесь не любят еще со времен КПСС. Сотрудники штаба меня отговаривали, а я вяло сопротивлялся, потому что думал – мне сорок с лишним лет, неужели я не смогу зайти в какой-то вонючий двор и встретиться с десятком каких-то избирателей?

Но это была хорошая мина. В глубине души я знал, что дворовая встреча – это жесть. И скажу вам по секрету, что примерно так думают все кандидаты. Это жесть со многими неизвестными, включая последствия для здоровья. Ну какой нормальный человек после работы будет выходить из теплой квартиры на улицу, чтобы о чем-то там поговорить с кандидатом? Тем более с очередным кандидатом, которых перед выборами разводится как кроликов в брачный период? Только сумасшедший. Ревнивый друг подружки из прошлой жизни. Оппозиция.

Понятно, что идти во дворы мне не хотелось. И это слабо сказано. Я оттягивал этот момент, как оргазм, – только без ожидания долгожданного счастья. Поймите меня правильно, я давно жил на другой планете и ходил по улице три шага до ресторана, два шага до спортклуба и один шаг до освещенного подъезда дома с охраной. Все остальное время я был надежно упакован в гаджеты, и на страже моего драгоценного внутреннего мира всегда был автомобиль или неприступная девушка-секретарь.

И когда передо мной нарисовалась жизнерадостная перспектива «сдохни, урод, вместе со своей партией!», мне очень захотелось позвонить в охранную структуру. Но я сдержался и повел себя на первую встречу в окружении двух помощниц – иначе победоносное явление меня народу могло бы выродиться в фарс, и прощайте тогда все героические усилия.

Конечно, все обошлось. Мы замерзли, как Ди Каприо у тонущего «Титаника», ветер в подворотнях выдул тепло из нашей пижонской одежды уже на пятой минуте встречи. Но нам удалось наладить общение – девчонки освоились раньше меня и шустро отбивали всех желающих повисеть на ушах предложениями «оставить вот тут заявочку, куда вам завтра перезвонить за подробностями?» – я же слушал, как Васька, и ждал.

Диалог начал налаживаться, когда отгремели первые проклятия, и из «конченого мудака» я плавно перешел в категорию «может быть полезен». До сих пор помню, как мы мило говорили о благоустройстве, когда между жителями вдруг случилась гражданская война: «Если он поставит скамейки, мы за него не проголосуем, потому что на них будут спать пьяницы и бомжи», – кричали с одной стороны. «Если он не поставит скамейки, мы за него не проголосуем, бабушкам негде сидеть с колясками», – отвечали с другой. Спасли девчонки.

Детали второй, третьей и последующих встреч я уже не воспроизведу: на каждой из них происходило одно и то же. Я превратился в живую книгу жалоб, куда жители округа взахлеб и наперебой выкрикивали все свои проблемы. Менялись только адреса и лица. Начало разговора тоже было стандартным: «Вы все равно ничего не сможете сделать», – и дальше мы записывали.

Понятно, что со сценарием было решено не заморачиваться. Не было смысла – людям было все равно, где выплеснуть последовательно свой гнев (на власть), пожаловаться (на жизнь) и изложить проблему (чтобы я ее решил). Поэтому типичный план подготовки и отработки типичной встречи стал выглядеть так: за неделю парадные и наглядные места заклеивались приглашениями. Потом за час до мероприятия специальные люди из штаба (группа организации встреч) совместно с агитатором, который курирует эту территорию, проходили по квартирам и лично приглашали всех желающих. Желающих редко когда набиралось больше 30 человек (обычно количество жителей колебалось от 5 до 25), и с ними мы общались около часа.

Если во время поквартирного обхода срабатывало сарафанное радио, которое предупреждало, что на встрече ждет surprise, к нам присоединялись «дельфины» [3] : они отводили одиозных и скандальных личностей в сторону или помогали сбить агрессивный настрой неожиданным вопросом. Финальным аккордом был уход – кандидат уходил с ворохом записанных проблем, а площадку дорабатывали агитаторы и те же «дельфины»: они должны были сформировать правильный осадочек, позитивное мнение о кандидате: «вот этот-то пришел к нам, другие не ходят», «смотри какой толковый, будет нормально работать кандидатом», «молодец, наши проблемы знает», «такой же, как мы, не то что эти по телевизору» и т. п.

К этой мутной схеме мы пришли не сразу. Сначала мы попытались вытащить избирателя «на живца» – яркое сообщение о встрече, которое по-любому бы зацепило десяток-другой людей «по-честному». В итоге двухнедельной работы дизайнера, идеолога и кандидата родился плакат, глядя на который, я сам был готов выйти куда угодно. Он был настолько хорошо, что его тут же зарубил глава района.