Майдан в России. Как избавиться от пятой колонны - Владимир Большаков Страница 12

При советской власти была создана клановая бюрократическая система, известная, как «номенклатура». Ее отличительной особенностью было то, что партийного бюрократа (либо освобожденного партработника, либо совмещающего свой посте основной работой) сначала назначали на какой-то ключевой административный или партийный пост (формально, путем голосования в соответствующей партийной инстанции – от партбюро и горкома партии до Политбюро ЦК КПСС, либо неформально – устным распоряжением вышестоящего партийного начальника), а уже затем, если это требовало соответствующей процедуры, избирали (председателя колхоза, секретаря партбюро на заводе, как правило, привозили на голосование из горкома или райкома, и так далее вплоть до членов Политбюро). Таким образом, руководители правящей партии назначали и кандидатов от блока коммунистов и беспартийных на выборах всех уровней. Номенклатура занимала все ключевые административные посты во всех сферах деятельности. Число номенклатурных работников в СССР брежневского периода достигало 750 тыс. человек (М.С. Восленский. Номенклатура. Господствующий класс Советского Союза. М., Захаров, 2005). В наше время численность номенклатурного чиновного корпуса увеличилась на порядок.

Сталин определял требования к номенклатуре такими словами: «Люди, умеющие осуществлять директивы, могущие понять директивы, могущие принять директивы, как свои родные, и умеющие проводить их в жизнь». Уже в самой этой формулировке предусмотрены принципы формирования этого клана назначенцев и беспрекословное повиновение высшему руководству. Сталин, однако, утаил еще одно тайное условие доступа в советскую номенклатуру. Для того чтобы потенциальному назначенцу туда попасть, ему было необходимо получить специальный допуск. Этот допуск давали и в сталинские, и во все последующие советские годы на Лубянке, где тщательно исследовали личность назначенца на благонадежность, причем, без его ведома, и еще до того, как его выдвигала на какой-либо пост соответствующая партийная инстанция. Эта процедура в конечном итоге привела к тому, что советские спецслужбы, или как их называли «органы», по своему положению и влиянию в государстве и партии оказались выше самой коммунистической партии. Руководство КПСС назначало только высших руководителей органов, а органы могли не допустить назначенца и на высший пост в партийной или государственной номенклатуре, найдя или выставив его «неблагонадежным». При этом все руководители органов входили в высшее руководство партии, в высшую советскую номенклатуру. На Лубянке сталинские требования к чекистской номенклатуре соблюдались в высшей степени строго. Их невыполнение могло стоить нарушителю жизни. Сталин понимал, что сращение партийной и чекистской номенклатур неминуемо приведет к тому, что победят профессионалы и в партии возьмет верх тот, кто руководит органами. Неслучайно поэтому в последние годы своей жизни Сталин начал создавать «свою ЧК», своего рода партийную полицию, которая была по статусу выше и могущественнее Лубянки. Не исключено, что это и стало основной причиной неожиданного ухода Сталина из жизни и кратковременного возвышения Лаврентия Берии. В поединке с ним победило руководство КПСС.

Но подковерная борьба продолжалась все послесталинские годы, пока шеф КГБ Ю.Андропов не стал генеральным секретарем ЦК КПСС. За это, как рассказывают осведомленные люди, Андропов заплатил тем, что срочно выписанный для него из Японии аппарат по поддержанию функции его вышедших из строя почек, так и не разгрузили в московском аэропорту. А дальше все шло по той же схеме. В органах полагали, что Горбачев свой – не случайно же его в свое время подселили в университетском общежитии к будущему лидеру и идеологу «пражской весны» Млынаржу. Но казачок оказался засланным не туда. Горбачев попытался вернуть статус-кво и резко ограничить полномочия чекистской номенклатуры, что, как известно, закончилось путчем ГКЧП, который теперь в путинской России рассматривается как проявление высшего патриотизма, а затем и «планетарной катастрофой», как Владимир Путин назвал развал Советского Союза.

У Александра Зиновьева в его «Зияющих высотах» есть пассаж «О власти». Наш великий философ дает там определение власти, существовавшей в городе Ибанске, который у него стал прообразом СССР. «Надо различать власть политическую и неполитическую. Первая вырастает из политических отношений. Она выборна и сменяема. Она предполагает оппозицию и гласность. Она находится под контролем общественного мнения и открытой критики. Главная ее изначальная роль – укрепление и охрана правовой ситуации в стране. Она возникает вместе с правовыми отношениями и правовой формой поведения социальных индивидов. Она немыслима без социального права.

В ибанском обществе нет политической власти. Есть лишь неполитическая власть, подделывающаяся под политическую. Зачем нужна эта подделка? Она, во-первых, есть продукт истории, в которой эта форма власти рождалась как политическая власть. Во-вторых, она оказалась удобным средством идеологической обработки населения. В-третьих, ибанским властям на международной арене приходится иметь дело с политическими властями других стран, и она при этом хочет выглядеть «полноправным партнером». Уберите страны с политической властью или сведите их до такого состояния, когда Ибанск может с ними не считаться, как слетит весь политический камуфляж с ибанской власти. И теоретики будут расписывать свою форму власти как высшую». (А.Зиновьев. Зияющие высоты. Editions I'Age d'Homme, Lausanne, Suisse, 1976. Pp.410–411).

После распада Советского Союза и самороспуска КПСС власть в России так и не стала политической. У власти по-прежнему были назначенцы. По-своему это символизировал Борис Ельцин, один из самых мразных правителей в истории России. Его за всю его партийную карьеру от заведующего отделом, вплоть до первого секретаря Свердловского обкома, КПСС не выбирали ни разу. Первым секретарем он стал по рекомендации своего предшественника Якова Рябова, выдвинутого в Политбюро, о чем Яков Петрович, как он сам признал в одной из бесед со мной, потом не раз сожалел. Затем Ельцина назначили секретарем Московского горкома КПСС и тоже не выбирали. А уж президентом РСФСР он стал не потому, что победил на выборах – он их проиграл, – а потому, что ему уступил свое место победитель. И президентом Российской Федерации он стал без всяких выборов, а когда выборы были проведены в 1996 г., то результаты их были сфальсифицированы, а реальный их победитель Геннадий Зюганов побоялся взять власть в свои руки. Если учитывать все это, станет понятнее, почему советская номенклатура партийных назначенцев организованно перешла в новые государственные структуры Эрефии, практически не понеся серьезных кадровых потерь. Любопытно, что такие представители Лубянки в российском руководстве, как шеф президентской администрации Путина генерал КГБ С.Иванов, публично превозносит советскую систему подбора кадров. «В Советском Союзе кадровая политика была достаточно хорошо построена: существовали определенные фильтры, ступени, через которые люди проходили, за ними смотрели, в хорошем смысле этого слова, людей вели, опять-таки в хорошем смысле слова. И когда они достигали высот и, подчеркиваю, доказывали конкретными делами, что они успешные, то их переводили в Москву, назначали на более высокие должности, в том числе в центральные аппараты и ведомства», – говорит Иванов, хорошо знакомый с «фильтрами» КГБ, и с тем, как «вели» назначенцев, в том числе с Лубянки. В возрождении этой практики нет ничего зазорного, считает глава кремлевской администрации, «поскольку лучше никто ничего не придумал и не придумает». («Эксперт», 13.11.2013).